Мельников вернулся в комнату через пару минут, держа в руках пакет с узнаваемым в городе логотипом. Илонка знала этот магазин, и иногда покупала себе там карандаши, которыми были безумно приятно рисовать. Держала магазин потрясающая дама-художник, и общаться с ней было одно удовольствие! Цены на некоторые вещи кусались, зато качество – выше всяких похвал. В первый раз она зашла в магазин с простой вывеской “Всё для художника” из любопытства. И пропала! Такого разнообразия кистей, красок, мелков и всего остального она нигде и никогда не видела. Жаль, что большую часть материала она просто испортит. Так что покупала только “волшебные” карандаши.
– С ума сошел! – девушка просто обалдела, загляну в пакет. – Зачем?
– Чтобы тебе было нескучно, – улыбнулся довольный мужчина. – Так, все, сначала ужин, потому будешь все это добро разглядывать.
И вот что с ним делать? Разговор на тему необоснованных трат быстро прекращает, балует ее, так ведь и привыкнуть можно! Еще пойдут ненужные фантазии на тему “Жили они долго и счастливо”. А Илонка этого очень сильно боялась, ведь уже совсем чуточку влюблена. И даже не столько за внешность он нравился девушке, хотя и этот момент отрицать глупо, а за доброту, деликатность и надежность. Кому-то очень сильно повезет. И пусть немного зануда и педант, она бы это пережила.
“Так, стоп! Прекращаем фантазировать”, – блондинка тряхнула головой, прекрасно осознавая, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– Ты там где застряла? – донесся крик Вадима из кухни. Вот же дурочка, могла бы на стол накрыть, а она вместо этого нюни распустила.
– Завтра зайдет Валентина Дмитриевна, – сообщил мужчина, когда они сели за стол. – Это врач, не пугайся, – с улыбкой пояснил девушке, которая испуганно замерла с ложкой в руке. – Посмотрит, как проходит лечение.
Илонка только молча кивнула, спорить с Вадимом, фамилию которого она так и не спросила, было бесполезно.
– Потом я немного поработаю и съезжу за машиной. И отправимся за твоими вещами.
– Скажи, у тебя всегда все по плану? – не удержавшись, спросила она.
– Ну, я стараюсь рационально распределять время, чтобы успевать по максимуму, – пожал плечами Вадим. – Не смотри на меня так, отдыхать я тоже умею.
– Не верится, – прищурилась Илона.
– Зря. Вот когда тебя встретил, как раз ехал от друга. Я тогда выиграл ящик кефира, – усмехнулся Мельников.
– Зачем? – глаза блондинки от удивления стали большими-пребольшими.
– Так вышло, – мужчина пожал плечами. – Хотя спорили на ящик коньяка.
– И как от одного перешли к другому? – ей было интересно, как же так получилось.
– А мы сами не поняли. А зная Бугая, он стандартным ящиком не ограничится, – весело сверкнул глазами Вадим.
Илонке не терпелось сунуть нос в пакет с покупками, поэтому чай она допивала быстро. Глядя на такое нетерпение гостьи, Мельников, прихватив их кружки, пошел в гостиную. Анька даже в детстве с таким обожанием не разглядывала новую Барби, как Илона карандаши и краски. Сразу видно, что человек увлечен этим. Вадим был далек от рисования, живописи и всего, что с этим связано, мог оценить с позиции красиво или не красиво, да и музеи не очень-то жаловал.
Вот всякие технологические выставки очень уважал, и часто ездил в Москву, чтобы быть в курсе – пусть он по образованию и юрист, но приходилось осваивать и техническую сторону их фирмы. Оказалось, ничего сложного, и очень даже увлекательно. А для настройки оборудования и его технической поддержки у них есть целый отдел хороших спецов.
Ему даже стало немного обидно, что Илона, увлеченная рисованием, кажется, забыла о нем. Она быстро-быстро наносила, казалось бы, беспорядочные штрихи на бумагу, даже не замечая, что прикусила кончик языка. Вадим впервые мог разглядеть ее в нормальном состоянии и не в его одежде. Почему-то ему казалось, что она ниже ростом и более субтильная. Нет, просто тонкая и изящная, а не болезненно-худая.
Он встал за спиной Илоны, разглядывая, что же она рисует. Подсолнухи. Целое поле подсолнухов.
– Почему подсолнухи? – поинтересовался Вадим.
– А почему нет? – не отрываясь от занятия, вопросом на вопрос ответила девушка. – Захотелось чего-то яркого. Но это так, баловство одно. Красивую картину я все равно не нарисую.
– Почему? У тебя очень похоже выходит.
– Ну, немного похоже, да. Не хватает знаний, техники. Со школьных уроков много не вынесешь, – немного грустно ответила Илона. – Но я хотела бы быть фотографом. А для этого у меня нет даже школьных знаний.
– Как одно связано с другим? – Вадим не мог уловить этой связи.
– Никак, – улыбнулась девушка, повернувшись к нему. – Просто и картину можно нарисовать так, что это будет обычный рисунок, и фотографию сделать такой, что лучше бы ее не было. Фотографией можно передать эмоции и суть человека. Некоторые кадры получаются случайно, к некоторым долго готовятся, но в них всегда есть что-то цепляющее. И умение показать привычные вещи под необычным углом отличает таланливого фотографа от остальной толпы людей, просто делающих фотки на память.
– Понятно, что ничего не понятно, – развел руками Вадим.
– Вот и мама считает это блажью. И быть поваром гораздо выгоднее.
Ну, с этим Мельников бы поспорил – хороший фотограф ценился на вес золота, особенно молодоженами.
– Только вот нажать на кнопочку – это самое простое, выставить кадр и обработать после еще нужно. Сейчас в фотошопе все лепят себя то крылья, то короны и получается некрасиво, а есть такие, кто умеет создавать настоящие картины. И стоит это очень дорого. Только мама не верит, что я смогу зарабатывать этим. А поскольку я училась на ее деньги, выбирать не приходилось. Но я хочу попробовать! – глаза Илонки сверкали от восторга, когда она говорила об этом.
– Всегда нужно пробовать что-то новое, – улыбнулся Вадим.
Но и ее мать понять тоже мог – в жизни очень нужна профессия, которая будет кормить. Но зачем бить по рукам, если ребенок интересуется чем-то еще? Хотя не ему об этом говорить. Может, действительно Илона не увлекается ничем надолго? Кто он такой, чтобы лезть в чужую семью?
Девушка засиделась допоздна. Сделав быстрыми штрихами набросок, она теперь старательно прорисовывала детали. Усидчивости ей не занимать. Если бы не напомнил, что пора спать, наверняка бы просидела до утра.
Илонка покупку пижамы оценила – вполне приличный вид и можно не бояться, что сверкнет что-нибудь лишнее. Вадим тоже оценил пижаму – девушка в ней была очень домашней и как-то неожиданно гармонично смотрелась в этой квартире. Вообще странная теперь уже знакомка воспринималась им так, будто знает ее сто лет. Даже с женой он старался “держать марку” успешного, уверенного в себе мужчины, контролирующего свою жизнь. Точнее, особенно с женой.
И если сейчас оглянуться назад, то им с Катей и поговорить-то особенно было не о чем. Все быстро свелось к тому, что он “тащит мамонта”, а она красивая. И все остальное должно быть красивым, то есть дорогим. Восхищение в ее глазах каждый раз появлялось только при все более дорогой покупке. А слова, которые он воспринимал искренней похвалой, были на самом деле неприкрытой лестью. Дурак, что уж теперь поделать.
