И меня увезли в ночь. Степные мчались на агрраши, лесные передвигались по деревьям, и что-то мне подсказывало, что в лагере они будут раньше нас, а я… Сильная рука Аршхана обнимала обнаруженную не так давно талию, и я была просто счастлива.
– Я буду говорить на твоем языке, – внезапно решил начать разговор ракард, – объясни все.
– Нет, – улыбнулась я, убирая в сумку конверт с бумагами, – не сейчас. А что с Сархаром?
– Жив, мы успели спасти. Скажи сейчас.
Ну вот! Утро, солнышко греет даже сквозь полог, любимый обнимает меня, – о делах говорить не хотелось.
– Мне придется вернуться в Оитлон, и я смогу быть с тобой минимум через год.
– Долго, – заметил Аршхан.
– У меня есть обязательства.
– Ты станешь моей женой, и обязательства будут на мне!
О, а он неплохо бы смотрелся на троне… И почему эта мысль раньше не приходила мне в голову?
– Аршхан, – я подняла голову, глядя на его прекрасное лицо, – ты согласишься стать королем?!
– Нет! – мгновенно ответил ракард. – Не обсуждается!
Жаль… искренне жаль.
– У меня есть племя, я руковожу Союзом племен, как мой великий предок ТаШерр, у меня обязательства.
– У меня тоже, – мой тяжелый вздох ознаменовал гибель столь замечательной мечты.
– Полгода! – принял решение Аршхан. – И я буду приезжать!
Я снова счастлива… Правда, не знаю, как объясню это отцу, но все же я счастлива.
– И отвезу тебя в Оитлон после обеда! – добавил ракард.
– Почему? – не то чтобы я была против, но… – Почему так рано?
– Мы покидаем Готмир сегодня, руды достаточно.
О да, ведь так и планировалось. Степные собирались покинуть нас раньше.
– Спи. – Аршхан развернул меня к себе и, прижав, повторил: – Спи, ты устала, я вижу.
Тронув лошадь, Аршхан заставил ее перейти на какой-то другой шаг, так что нас теперь практически не трясло. Я пыталась возразить, но так и заснула, обняв его.
* * *
Я проснулась в спальной пещере. Судя по освещению, солнце садилось. Аромат жареного мяса напомнил о голоде, и, положив сумку с бумагами на шкуры, я поспешила к выходу. Так много орков разом в лагере я еще не видела, большинство сидело и ужинало, часть занимались чисткой оружия, а чуть в стороне сидели шенге, и два его младших вождя, и Аршхан со своим младшим вождем. О чем велась беседа, неизвестно, но лица и морды были суровые.
– Леди Катриона! – Оливер бросился ко мне навстречу и радостно обнял.
Взгляд ракарда на шенге, и Рхарге негромко рыкнул:
– Олив, Утыррка отпустить.
Неужели меня… ревнуют? О!!! Даже не верится! Одни эмоции!
Подхожу к оркам, дошла, думаю, с кем сесть… Шенге я люблю очень, а ракарда просто очень-очень, так что сажусь к шенге, вот она, женская логика в действии. Папашка доволен, Аршхан усмехнулся, но промолчал.
Шенге обнял меня мохнатой рукой, второй растрепал волосы, как маленькой, но я была не против… наоборот, буду скучать вот по этому его жесту.
– Утыррка будет всегда в сердце Джашг, – прорычал орк, и я знала, что это правда.
– Шенге всегда будет в сердце Утыррки, – тихо ответила я.
– Мы поедем на рассвете, – произнес на оитлонском Аршхан, – твой шенге просил.
Это был чудесный вечер, когда мы сидели у костра, ели ароматное жареное мясо с кореньями и зеленью и пели песни… А мне было очень грустно, потому что… я не хотела возвращаться в Оитлон… совсем. Даже на время не хотела. И поэтому я сидела с шенге, Рхарге и Оливером у костра дольше всех, почти до рассвета, когда предрассветный холод вынудил набросить шкуру на плечи.
– Утыррка приедет в племя, когда листья укроют землю, – произнес шенге, – время пройдет быстро.
Я кивнула, понимая, что пора спать, и в то же время не желая уходить. Глупо, но… мне хотелось позволить себе побыть глупой.
– Завтра я буду в Оитлоне, надену платье, в котором трудно дышать, буду улыбаться тем, с кем нет желания даже говорить… Мне там плохо, здесь я дома.
– Рхарге пойдет с Утырркой, и будет весело, – предложил мой нянь.
Да, мне идея нравилась, ибо с Рхарге я была способна на большее, чем подложить лягушку в тарелку нашего церемониймейстера. Но… нельзя, и я это понимала, и даже Рхарге это понимал, и…
– Время быстро лететь, – шенге взял мою руку, нежно сжал.
– Оливер, – я невольно разбудила заснувшего сидя парня, – теперь ты можешь вернуться в Хорнасс.
– Нет, – бывший стражник зевнул, – тут ферма неподалеку, я уже говорил с Олдаром, буду у него…
– Там Оливер с нежностью смотрит на Гери, – сдал парня Рхарге.
Пунцовый Оливер отправился спать.
Вскоре и я, оставив шенге и Рхарге, пошла к реке, но потом села на валун и долго сидела, глядя на сияющий купол полога. Здесь очень красиво, но… я поняла это только сейчас, когда появилась возможность отсюда выбраться, а тем, кто здесь жил на протяжении многих лет, без надежды на освобождение… В первую очередь нужно будет вывезти женщин – таких, как леди Райхо, да и служанок, затем еще нужно… Об этом я буду думать в Оитлоне.
* * *
Утром меня разбудил шенге и, осознав, что просыпаться я не желаю, подхватил на руки и отнес в реку. Наследные принцессы булькают ничуть не звучнее обычных, как выяснилось. Я уже собиралась вылезать из воды сама, благо тонуть возможности не было – воды всего по колено, как меня вдруг бережно подняли и на ручках вынесли на берег. Я его уже очень сильно люблю, еще сильнее, чем вчера, когда, сидя с шенге, украдкой любовалась спящим ракардом.
– Аршхан, – обняв его за шею, я решила его порасспрашивать, – а вы тоже по утрам в реке купаетесь?
– Нет, – ответил ракард, вынеся меня на берег, поставив на ноги и протягивая полотенце, – у меня возле дома орве… искусственное озеро, но для женщин орве в доме.
Ого, как мало мы знаем об их стойбищах.
– А где ваш охт находится? – продолжила расспросы я.
– Не охт… Орхаллон гьере… город.
Легендарный Орхаллон?! Вопросы закончились мгновенно.
Позавтракать мне не дали, даже обидно стало. Я уже подбегала к костру, но шенге аккуратно меня остановил и отвел к Аршхану.
– Переоденься, – произнес ракард и торжественно вручил сверток.
Свертки из серой ткани у них обычно подарочные.
Вытирая слезы отчаяния, ведь я уже настроилась вкусно поесть, все же пошла переодеваться. В свертке оказалась зеленая рубашка с оркской вышивкой, до середины бедра и с разрезами. Помимо рубашки еще темные, неприлично облегающие кожаные брюки… Скепсис мой при взгляде на это одеяние был понятен, но… а почему бы и нет?
