И она вновь заплакала, крепко обнимая меня и совершенно забыв об окружающих.
– Мама, со мной все хорошо, – я неумело обняла эту хрупкую женщину, которая столько лет не желала знать о моем существовании, а сейчас словно просила прощения за все эти годы, – матушка, прошу вас, не здесь…
Спасла меня Лориана:
– Кат? Это ты?!
– Нет, – съязвила я, – это мое привидение! Бу!
– Это ты!!! – торжествующе завопила Лориана, а в следующее мгновение упала на колени и, сложив в молитве руки, начала быстро говорить: – О великие боги степей и лесов, спасибо! О пресветлая прародительница всего сущего, благодарю тебя. О великие проклятые боги, примите мою благодарность! О Блудный Верес, спасибо! О…
– Стой, – не выдержала я, – ты что, по всем храмам ходила?
– Катриона, – Лора бросила на меня укоризненный взгляд, – да я за твое возвращение и у дриад молилась! Не мешай, мне нужно отблагодарить всех, а потом снять это мерзкое платье мерзкого серого цвета и навеки забыть об этом кошмаре! И, сестра, НЕ СМЕЙ БОЛЬШЕ ПОКИДАТЬ ДВОРЕЦ! И ПОДЫХАТЬ НЕ СМЕЙ, даже если об этом я тоже раньше молила богов, но вот теперь НЕ СМЕЙ!
Я хитро улыбнулась и решила сделать ее радость более насыщенной:
– Лора, ты замуж выходишь.
Подействовало, молиться перестала, но с колен не поднялась.
– Отец согласился? – только и спросила Лориана.
Вот она, разница в воспитании – я бы спросила о том, что это дает Оитлону, а Лору интересует, что сказал папа.
– Согласится, – уверенно ответила я.
Мама уже пришла в себя, но если одной рукой она поспешно вытирала слезы, то второй продолжала держать меня за руку. В этот самый момент решили продемонстрировать свою радость министры.
– Ваше высочество, – лорд Авер подошел, склонился к моей руке, но в следующую секунду обнял и заголосил: – Катриона, как нам вас не хватало!!!
Массовое помешательство в действии… я была искренне убеждена, что меня здесь ненавидят, а оказывается… Неужели я была настолько незаменима? После лорда Авера, тоже обильно увлажнившего платок, меня по очереди заключали в радостные объятия министр природных ресурсов Пайре, министр сельского хозяйства Олире, министр промышленности Фаст, и даже вечно суровый министр обороны прослезился, облобызав мою ладонь… И мне даже было очень приятно, пока Авер не произнес:
– Ваше высочество, у нас столько дел накопилось, столько дел… вот посмотрите проект нового закона о…
И все разом сменили платочки на листочки гербовой бумаги с прошениями, предложениями, законопроектами…
– Лорды, позже, – попыталась я их образумить, – все позже… вот пока обсудите все с ее высочеством Лорианой…
– НЕТ!!! – разом выкрикнули и министры, и Лора.
Какие все нервные…
– Мы все понимаем, – Авер, как и всегда, говорил за всех, – вам требуется прийти в себя после произошедшего, переодеться… вот мы тут и подождем! – торжественно завершил он.
А Лориана продолжала молиться…
– Господа, – я подняла руки, признавая собственное поражение, – я с удовольствием встречусь с вами… вечером, не раньше! А сейчас мне необходимо обсудить важное внешнеполитическое… э… решение с отцом. Прошу меня извинить.
Ловко обойдя маму, я побежала к лестнице и, не сбавляя темпа, начала подниматься. Как странно, раньше я с трудом преодолевала парадную, а сейчас легко и даже не изменив дыхания.
В том, где находится его величество, у меня сомнений не было – сегодня первый день Вереда, день судебных заседаний по вопросам дворянства. Завтра же Народный суд, где король принимал прошения от простых людей. Ранее сия неприглядная обязанность лежала на моих плечах, а сейчас… взваливать ее вновь желания я не имела.
И все же я ошиблась. Зал дворянского заседания был полон скучающих дворян со стопками бумаг в руках, но отца там не было, а вот на меня посмотрели… и не узнали. Неужто я настолько преобразилась?
– Секретарь Савентр, – окликнула я седого личного секретаря отца, который сидел, уткнувшись в бумаги, – где его величество?
– Срочная встреча с членами комиссии Альянса по урегулированию… – начал он машинально отвечать, но тут, видимо, осознал, кому отвечает, и, вскинув голову, изумленно прошептал: – Ваше высочество?
– Без церемоний, – оборвала его я и, вспомнив поведение министров, тут же добавила: – И без объятий. Поднимайтесь и следуйте за мной!
Не дожидаясь реакции застывших от изумления представителей дворянства, я покинула зал заседаний. Торопливо шагая по багровому ковру главной галереи, я думала о том, что мои подозрения подтвердились: Альянс Прайды назначил комиссию по расследованию Готмирского конфликта! Как же все плохо! А уж тот факт, что личный секретарь не присутствовал при разбирательствах, говорил о наличии в комиссии людей с очень высоким положением… очень-очень высоким… Впрочем, неудивительно, ведь речь идет об очень-очень больших деньгах. Я невольно посмотрела на сверток в левой руке и мстительно усмехнулась – вот такого сюрприза они не ждут!
Запыхавшийся секретарь догнал меня на повороте к личному кабинету отца.
– Сколько дней? – начала с вопросов я.
– Двенадцать. – Секретарь отвечал по существу, что не могло не радовать.
– Так быстро… – Я замедлила шаг, – значит, у них свои люди во дворце… Так, найдите лорда Райхо, прикажите ему вызвать начальника тайной стражи, доносчика необходимо найти и… ликвидировать.
– Да, ваше высочество!
– Также необходимо приготовить гостевые покои в восточном крыле, запишите!
– Да, ваше высочество!
– Отлично, остальное я поручу Райхо.
– Я весь в вашем распоряжении, ваше высочество, – торопливо ответил Савентр, и я невольно посмотрела на него.
Секретарь преданно взирал на меня, радостно улыбаясь и вытирая слезы… Невероятно!
– Простите, ваше высочество, – он смутился под моим удивленным взглядом, – ваше возвращение, да и вы… вы…
Меня снова обнимали…
– Савентр, ну что вы, – я неловко похлопала его по плечу, – все хорошо, я вернулась…
– Да, простите, – он отошел, видимо смущенный собственным порывом, – я бесконечно рад вашему возвращению и тому, что вы живы… Его величество, ее величество так… страдали… Ваша матушка много дней отказывалась от еды и все винила себя в случившемся, а ваш батюшка… Ваше высочество, я бесконечно рад вашему возвращению!
– Спасибо, мне очень приятно это слышать, – искренне ответила я человеку, который раньше с насмешкой реагировал на мои просьбы и замечания, а вот теперь все изменилось.
Мы остановились возле огромных, в два человеческих роста, окованных железом дверей в кабинет отца. Я часто подходила к этим монстрам и с замиранием сердца касалась железных скоб и изразцов и, даже став взрослой, не избавилась от некоторого внутреннего трепета. Впрочем, сейчас не время для сантиментов!
