– Что значит «что»? Ты спросил, а я ответила, – хотелось уже слезть со стола, но полная гнева физиономия рыжего нависла надо мной, вынуждая чуть ли не лечь. – Ты тоже меня убить хотел!
– Но не убил! – возмутился Динар.
– Так и я не убила!
– Но ты хотела и пыталась!
– Так, вот давай не будем! – Я была вынуждена отогнуться назад настолько, что чуть ли не на согнутые локти опиралась. – Если вспоминать все, что у нас было… перемирие быстро завершится.
Динар тихо рассмеялся и произнес:
– Знаешь, вот сейчас, когда ты это сказала, я понял, что видение прекрасной обнаженной принцессы, оседлавшей меня… это не плод моего больного воображения.
Это воспоминание было не самым приятным в моей жизни, но кое-что вспомнилось:
– Видимо, я тебя тогда хорошо о бортик головой ударила… Ну да не будем о грустном, идем к лорду.
– Кат, – Динар уже почти лег на меня, и мое возмущение его поведением было на грани, – а ты не вспоминаешь меня… голым?
Мое возмущение сменилось тихим смехом, переросшим в издевательский хохот:
– Вспоминаю, Рыжий, частенько вспоминаю! – Я оттолкнула его и спрыгнула со стола. – Особенно когда там, – я беззастенчиво указала на брюки, – толпилось усатое воинство! Ха-ха!
И вот теперь я видела прежнего, взбешенного Динара, такого, какой он был на перевале Гросса.
– Ты за это ответишь! – прорычал медноволосый.
– Рыжий, ты забыл, что я твой пропуск на трон Оитлона? – Было безумно смешно слышать его угрозы.
– Нет… не забыл… но память освежить не помешает!
Я отсмеялась, сделала глубокий вздох, стараясь успокоиться, и в это мгновение…
– Динар!!!
Он опрокинул меня на тот самый стол, оттащив от двери.
– Итак, – мои запястья были прижаты к крышке стола, – что ты там говорила, утырка?
– Рыжий, – я попыталась вырваться, – ты соображаешь, что творишь? Один мой крик – и стражники растерзают тебя на месте!
– Сомневаюсь, – Динар наклонился так низко, что его волосы упали на мое лицо. – Я тебе нужен, утырка!
О, он узнал!
– Свейтис, он проболтался, да? – гневно поинтересовалась я.
– Да, так что… смерть мне не грозит! – медноволосый выдохнул это мне в лицо.
– Ты…
– И да, – Динар ухмыльнулся, – здесь, должно быть, прекрасная звукоизоляция, раз никто еще не прибежал на все те крики, что раздавались ранее…
Как я не подумала об этом? Он же воин, он оценивает местность мгновенно, независимо от собственного желания…
– Не слышу криков, – издеваясь, произнес даллариец.
А я… расслабилась и легла удобнее.
– С муравьями ты виноват сам, нечего было пытаться меня изнасиловать!
– Так и сейчас не поздно… – прошептал Динар, склоняясь к моим губам.
Я сошла с ума! Однозначно и бесповоротно, потому что от его поцелуя… у меня закружилась голова, губы приоткрылись сами собой, и жар волной прошел по всему телу… Я же люблю Аршхана, а Динар он… жених моей собственной сестры! Тогда почему… мне это так нравится?!
– Ну как? – Динар продолжал крепко удерживать мои руки, иначе сейчас получил бы кулаком в глаз… за то, что остановился… и за то, что начал… и вообще за все!
– Какого демона, Рыжий? – я ощущала неповторимую смесь досады и злости.
– Вот запомни эти ощущения, Катриона, – прорычал даллариец, – вот это называется – страсть! Это не любовь, не уважение, и не масса других вещей, составляющих благополучные супружеские отношения! Это страсть, дикое желание обладать со стороны мужчины и желание принадлежать со стороны женщины, и именно это ты испытываешь к орку!
– Ракарду, – упрямо поправила я.
– Уроду! – прорычал Динар. – И, втемяшив себе в голову желание стать его женой… ты упускаешь одну немаловажную деталь…
– Какую? – что-то мне уже не по себе…
– Ты стерва, Катриона! Ты жестокая и сильная тварь, которая пойдет по головам, если нужно, и сметет всё и всех на своем пути и… и это восхищает в тебе! Восхищает твоя стойкость, твоя сила, твое умение выжить в любых условиях. Ты даже в Готмире устроилась с комфортом! И именно эта внутренняя сила делает тебя невероятно привлекательной, Кат!
Я не знала, что на это ответить, но Динару ответ особо и не требовался, и следующее, что он сделал, был снова дикий полный страсти поцелуй… И на этот раз, разомкнув губы, его язык проник в меня, но это не вызывало отвращения, как не вызывала возмущения и рука, уверенно расстегивающая мою рубашку…
– Нравится? – прошептал Динар.
– Нет!..
– Ну же, Кат, будь откровенна!
Я задохнулась от возмущения и ответила:
– Да…
Он рассмеялся, и его смех казался полным торжества… Мы так и замерли в сумраке допросной. Он, видимо ожидая какой-то реакции, я… не понимая, что происходит…
– Катриона, посмотри на меня, – не попросил – потребовал. – Тебе не нужен ракард, который будет нежен и благопристоен с тобой… Тебе нужна страсть, Кат, дикая и необузданная, срывающая все покровы нравственности и морали, поражающая своей откровенностью… И будь мы сейчас в спальне, и будь я твоим мужем, мое поведение вызвало бы волну возмущения, но… Мы в камере, за дверью стоят стражники, здесь полумрак, позволяющий нам чуть больше дозволенного, и я… жених твоей сестры… возбуждает, не так ли?
Более чем! После его слов я уже желала лишь одного – продолжить начатое, но… Но что я делаю?!
– Ты извращенец! – Я попыталась оттолкнуть далларийца.
– Еще какой, – Динар, продолжая неотрывно смотреть мне в глаза, провел пальцами по шее, спустился в ложбинку, куда и взглядам не следует спускаться, – ты даже не представляешь себе, Кат, насколько я извращенец… и как много в моих извращенных фантазиях тебя!
– И представлять не хочется! – искренне ответила я, вспомнив историю в его спальне, до появления рыжего и усатого воинства.
Динар усмехнулся, вернул меня в сидячее положение, начал ловко поправлять одежду и застегивать пуговицы на рубашке. Так, словно ничего и не было.
– Рыжий, ты считаешь, что я… не подхожу ему? – едва слышно спросила я.
– Нет, Кат, – даллариец серьезно посмотрел на меня, – он тебе не подходит.
– А кто ему подойдет? – Я следила за ловкими пальцами Динара.
– Ракарду нужна рафинированно-приторная принцессочка… эдакая всеобщая любимица, добренькая и благовоспитанная… фу, самому противно стало. Ракарды, они герои по сути, им важно, чтобы женщина смотрела на них… восторженными глазами и восхваляла боевые подвиги. Ну и чтобы было интересно, посопротивлялась для начала. Ты же сопротивлялась?
