Подтверждением тому стал момент, когда она не смогла больше идти, побледнела еще больше, а после упала… словно замертво.
Благо я успел ее подхватить. Подумал, что Айрин умерла, прислушивался к дыханию. Она так тихо и слабо сопела.
Остаток пути я практически бежал с девушкой на руках.
— Лекаря! — приказал сразу, как вошел.
Я разместил ее в своих покоях. И стоило уложить на кровь, скривился от постороннего запаха, который, наконец, смогу убрать, сорвав с нее этот плащ.
Он полностью пропах альфой горных земель, как и сама Айрин. Казалось, от запах было не скрыться. И я практически зарычал от злости.
Когда лекарка пришла, я сорвал злость на ней.
— Наконец-то, — прорычал я.
Женщина быстро подошла к Айрин и начала осматривать.
— Что случилось? — спросила лекарка.
— Она упала, просто так…
Лекарка промолчала.
— Мой господин, если бы вы вышли, я смогла бы осмотреть деву полностью, — сказала она.
— Нет, — ответил я тоном, не терпящим возражений.
Я должен был быть рядом, мы оборотни, нам чужды людские приличия.
Я знаю, что нужно быть здесь и все!
Тем не менее, чтобы не смущать лекарку, я все же отвернулся, позволив ей провести осмотр. Лекарка слушала дыхание, осматривала кожу. Все это я понимал по звукам шуршаших лент и ткани.
Когда лекарка решила осмотреть спину, и перевернула Айрин, что я также услышал, она охнула так резко и громко, что я не выдержал и повернулся.
— Во имя Луноликой, простите, — симутилась лекарка от своей реакции.
Я сделал шаг вперед к Айрин, чтобы лучше рассмотреть рубцы. Не шрамы, а именно толстые рубцы, проходящие по всей спине девушки.
Раньше я такое никогда не видел. На оборотнях все заживало быстро, были у некоторых глубокие раны, которые тяжело стягивались, но и они со временем рассасывались.
Но даже несмотря на нашу ускоренную регенерацию, понимал, чтобы нанести такие увечья, нужно сильно постараться.
Я дотронулся пальцами до рубца, девушка всхлипнула и заворочалась.
— Мне нужно приготовить отвар, — сказала лекарка. — И нанести мазь…
— Она у вас с собой? — спросил я.
Она удивилась такому вопросу, но кивнула.
— Я сделаю это сам, — сказал лекарке. — А пока займитесь отваром.
Секундное замешательство и лекарка, наконец, уходит, оставляя меня наедине с девушкой и моими мыслями.
Глава 36
Я растираю травяную мазь из баночки в руках и провожу по рубцам. Айрин всхлипывает.
Целебная трава сейчас большая роскошь, но для Айрин мне ее не жалко, даже несмотря на то, что она сбежала.
Того, кто сделал это, я бы растерзал на части. Даже не заметил, как закончил. Ее кожа — это череда контрастов. Мягкая, нежная, атласная она сменялась жесткими рубцами, которые заставляли меня вскипать от гнева.
Закончив наносить мазь, сел рядом и стал дожидаться, когда она придет в себя.
И когда Айрин открыла глаза, мой гнев практически улетучился, больше я переживал за ее состояние и за рубцы на коже.
— Кто с тобой это сделал? — спросил я, дожидаясь ответа. Неужели тот же, кто предал ее?
— Мой хозяин, — отвечает она.
Мне становится мерзко. Хозяин. Когда волк попадает в клетку, он никогда не станет заводить потомство, лучше сдохнет, и на этом закончатся его муки.
А что чувствовала Айрин, что ей пришлось перенести и пережить?
— Волчицы наложили целебные травы, — говорю я.
— Это не поможет, — хрипит она. Вижу, говорить ей сложно, наполняю стакан воды и протягиваю Айрин.
Она стесняется принять его, стесняется своей наготы. Это злит меня, после сцены с Ноайраном, но я беру себя в руки и отворачиваюсь.
— Я уже пыталась свести эти шрамы, бесполезно, — говорит она, и я злюсь еще больше.
— Зачем ты сбежала? — спрашиваю.
— Хотела почувствовать себя свободной, — отвечает она так просто, словно это легко понять. Но я не понимаю. Разворачиваюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Ты и так свободна.
— Ты называешь это свободой? — возмущается она.
— О тебе заботились, Айрин, выдали одежду, я привел к тебе дорогих твоему сердцу существ…
— И забрал! — шипит она, я даже не успеваю понять, а она продолжает злиться. — Ты просто бросил меня, словно в клетке. Запер меня в этой комнате. Такая себе ненужная зверушка! Настолько ненужная, что даже забывал накормить.
— Я был занят… — пытаюсь оправдаться.
— Занят Ларис? — выпаливает со злостью. Ее запах меняется, прямо как в день приезда в замок, и я, кажется, понимаю, что же это значит.
— Айрин, ты ревнуешь?
Не могу поверить я.
— Она мне сказала, как поступает с теми, кто подходит к тебе ближе, чем на шаг. Так что лучше тебе бежать к ней, а то может и отравить, и убить, и похитить. Потешь самолюбие своей блондинке, будь добр, уйди!
Ее снова начинает трястись, а по щекам бегут слезы. Значит, вот почему она сбежала. Вот, значит, как о ней заботились… Я злюсь. Чуть не потерял ее. Практически своими руками толкнул к Ноайрану.
Если все так, как Айрин говорит, то здесь хуже той клетки, в которой она ехала.
Но больше этого не повторится. Поддаюсь желанию, дотрагиваюсь до ее подбородка, заставляя смотреть мне прямо в глаза. Я должен все исправить.
— Я был на границе, Айрин, уезжал на день. Поручил заботу о тебе Сайхалу. Я и представления не имел, что за один день они могут причинить тебе столько боли, напугать и оставить голодной. Ты страдаешь из-за того, что моя стая, не слушает меня. И в этом виноват только я. Был слишком мягок с ними, шел на поводу. Больше этого не повторится. Клянусь, больше никто не посмеет обидеть тебя. Я прикажу принести тебе еды, — добавляю, когда запах Айрин становится слаще и начинает дурманить.
Нужно держать себя в руках. Не показывать злость и… других своих чувств.
— Но я не одна голодала, — даже сейчас она думает не о себе.
— Их я тоже прикажу привести. Не беспокойся.
Я хочу уйти, но тут понимаю, что Айрин имеет право узнать первой о моих планах.
