Начинаю дышать чаще. Нет. Я задыхаюсь. Потому что к горлу подкатывает приступ паники и тошноты, а по телу прокатывает озноб.
Значит после того, как мы… значит после этого Костя пошёл к ней? Точно также как меня, посадил её на стол. Наверно, даже также разорвал её блузку и целовал. Только не остановился на этом… Ушёл от меня и пошёл к ней, потому что она взрослая красивая, опытная, а я всего лишь сопливая девчонка? Поэтому? Или потому что просто использовал меня, а потом решил вернуться к женщине, которую на самом деле любит?
От этих мыслей меня начинает трясти как от лихорадки. Как от высокой температуры в период гриппа. Мне жарко и холодно одновременно. И также как при болезни, хочется накрыться с головой одеялом, закрыть глаза и спать, спать, спать. Унестись из этой реальности, никого не видеть.
Резко развернувшись, бегу к выходу из зала. Глаза застилают слёзы, но я даже не пытаюсь их смахивать. Всё что я хочу, это уйти отсюда. Сейчас. Как можно быстрее.
Ничего не вижу и не слышу вокруг себя, потому что перед глазами стоит влажная пелена, а в ушах шумит моя собственная кровь.
Я даже не знаю, куда бегу. Просто вперёд, просто отсюда. Как можно дальше и быстрее. Расталкиваю руками заслоняющих путь людей. Узкое платье сковывает движения, и я несколько раз подворачиваю ногу на непривычно высоких каблуках, но все равно бегу, не обращая внимания на боль в мышцах.
Не останавливаясь, толкаю большую стеклянную дверь и вылетаю на улицу. Порыв холодного осеннего ветра бьёт мне в лицо, пронизываю кожу тысячей ледяных игл. Моментально покрываюсь мурашками.
Оглянувшись, замечаю вдалеке остановку и приближающийся к ней автобус и со всех ног несусь туда, но пробежав несколько метров, чувствую жёсткую хватку на своём животе и резко взлетаю в воздух.
— Пусти меня! — кричу на всю улицу, остервенело вырываясь.
Бью Чернова по рукам, которыми он меня обхватывает, впиваюсь ногтями в его предплечья, пытаясь оторвать от себя, но он только крепче сжимает руки на моём животе.
— Успокойся, — хрипит мне на ухо, теснее прижимая мою обнажённую спину к своей грудной клетке. Дышит часто и рвано, но говорит тихо и спокойно.
— Отпусти меня, — продолжаю орать и дёргать ногами в воздухе, не обращая внимания на Костины слова. — Ты ублюдок! Ненавижу тебя! Ты слышишь? Я тебя ненавижу! Не смей меня трогать!
Слышу низкое рычание за своей спиной и чувствую вибрацию от его грудной клетки, бьющую по моему позвоночнику.
Резко развернув к себе, Чернов одним движением перекидывает меня на плечо и, обхватив за талию, быстрыми широкими шагами несёт к стоящей неподалёку машине. Той самой, что привезла меня сюда из салона.
— Я сам поведу. Можешь быть свободен, — бросает стоящему рядом водителю.
Заталкивает меня на заднее сидение и, громко хлопнув дверью, садится за руль.
Тут же тянусь к ручке, но Костя блокирует замки за секунду до того, как я её дергаю.
— Выпусти меня, — ору, испепеляя его через зеркало заднего вида. — Я никуда с тобой не поеду!
Не обращая на меня никакого внимания, мужчина резко даёт по газам, из-за чего я падаю спиной назад.
Бросаю взгляд на его напряжённый профиль. На заострившиеся черты лица и гуляющие по скулам желваки. Пальцы стискивают руль до побелевших костяшек.
— Я с тобой не поеду, — шиплю снова, обхватывая себя за холодные плечи. Но Чернов вообще никак на меня не реагирует.
Выжимает газ до упора, стремительно разгоняя машину. Словно вкладывая в скорость всю свою злость. Джип несётся так быстро, что лужи под колёсами грязными брызгами разлетаются в разные стороны.
— Сбавь скорость, — кричу, сжимая обивку сидения.
Нет реакции. Машина резко перестраивается из ряда в ряд, лавируя в потоке, и я чувствую, как на меня накатывает паническая атака, сковывая мышцы ледяными щупальцами.
— Костя, — подавшись вперёд, хватаюсь за спинку его сидения. — Мне страшно.
Стрелка спидометра начинает медленно ползти вниз, пока не достигает отметки сто двадцать, и я падаю на спинку сидения, прикрывая глаза.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю через нос, успокаивая сердцебиение.
Снова чувствую, как болезненно сжимается горло и щёки начинает жечь от текущих по ним влажных дорожек. Отворачиваюсь лицом к окну и утыкаюсь в него лбом, стараясь не всхлипывать. Выталкиваю воздух через сжатые губы, и слежу за тем, как потеет холодное стекло. Повторяю это снова и снова, для того, чтобы отвлечься и не сойти сума. Стараюсь дышать через рот, чтобы не чувствовать запах Костиного парфюма, мягко заполнивший салон.
Мне всегда нравилось как он пахнет. А сейчас я готова вырвать себе лёгкие, чтобы больше им не дышать.
Через десять минут напряжённого пути джип въезжает на участок и тормозит на подъездной дорожке.
Раздаётся щёлкающий звук разблокировки дверей, и я сама вылетаю из машины. Не дожидаясь Кости, быстрым шагом иду к дому. На пороге скидываю с себя раздражающие туфли, задираю узкое платье до середины бедра и взбегаю по ступенькам вверх на второй этаж.
Сердце снова начинает колотиться как ошалело. Я не хочу разговаривать. Равно как и находиться в этом доме. Но Чернов меня отсюда не выпустит, это я знаю точно.
Добравшись до второго этажа, залетаю в свою комнату и намереваюсь захлопнуть дверь, но в последний момент Костя ловит рукой створку, не давая мне этого сделать.
***
— Уходи, — шиплю, отступая на несколько шагов назад, когда мужчина начинает медленно на меня надвигаться. — Оставь меня, я… я хочу побыть одна.
Не слушает. Конечно, он меня не слушает. Он никогда этого не делает. Ненавижу его за это. Не хочу, чтобы он стоял здесь. Не хочу вдыхать его запах и смотреть на его лицо.
Глаза снова начинает жечь, а лёгкие горят от обиды и злости. Поджав дрожащие губы, смахиваю раздражающие слёзы, и продолжаю пятиться назад до тех пор, пока не упираюсь ногами в кровать. И это ощущение загнанности в ловушку становится для меня последней каплей.
Меня начинает трясти, а слёзы градом хлестать из глаз, затуманивая картинку.
Чувствую, как Костины руки сжимаются на мои плечах, и он рывком притягивает меня к своей груди. Гладит по волосам и спине. Утыкается лицом в макушку, прижимаясь к ней губами.
Это невыносимо. Не могу его так близко. Не хочу вдыхать его запах. Это убивает. Разрывает меня на части. Режет по самому сердцу, словно скальпель жестокого хирурга, проводящего операцию без анестезии.
— Пусти меня, — упираюсь руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть. — Я хочу, чтобы ты ушёл! Ты не смеешь так поступать со мной! Зачем ты вообще притащил меня на этот долбанный вечер?! Ненавижу тебя!
Слёзы продолжают градом хлестать из глаз, пропитывая Костину рубашку. Я отталкиваю его, бью по рукам, прохожусь ногтями по напряжённым мышцам, но он продолжает стоять неподвижно и прижиматься губами к моим волосам.
