Ворохов схватился за подлокотник, готовый сбежать, но что-то его останавливало.
– Что вы хотите всем этим сказать? – процедил он сквозь зубы.
– Не догадались разве? – усмехнулась я. – Вы убили Ирину Ветрову.
– Какие доказательства? – осмелел вдруг Николай. Я даже опешила. – Алиби у меня есть – я, как хороший семьянин и профессионал своего дела, работал в подвале. Жена докажет. Соседи докажут. Я подтвержу. Так чего мне опасаться? Ваших пустых слов, ничем не подкрепленных? Они мне не страшны. Вы никто в этом городе. Убирайтесь из Твери, прошу по-хорошему.
Слово «профессионал» садануло по уху. Последнее гадание на костях всплыло перед глазами – «ошибки профессионала преступны».
«Подвал, – подумала я. – Что, если бугор, о который я споткнулась, не обычная оплошность, вызванная усталостью или дрогнувшими руками, а ошибка в сокрытии преступления?»
– Пытаетесь напугать? – начала я спокойно. – Как оперуполномоченную Пронину? Она не поддалась страху, и я не стану. И вы правы, я оперирую одними словами. Но что, если скажу, что у меня есть несколько козырей в рукаве?
Николай внимательно прислушался, перестав дышать.
– Красная ветровка на заднем дворе – неплохое доказательство.
Уголок рта Ворохова дернулся вверх.
«Насмехается?! – меня затрясло от его нахальства. – Значит, избавился наконец от улики. Это усложняет задачу. Тогда ничего не остается, как пойти ва-банк».
– Есть еще один значительный факт. Я знаю, где находится труп Ветровой.
Николай вызывающе приподнял одну бровь.
– Очень жаль, что Ирина покоится не под гранитной могильной плитой, а под бетоном подвала, находящегося внизу, – я показательно постучала ногой по полу и пристально присмотрелась к Ворохову.
Гамма чувств и эмоций смешалась на лице Николая, но победила разумная реакция – испуг. Он соскочил с места в панике, не соображая, куда бежать. Быстрым движением я вытащила пистолет Макарова из кобуры, скрывающейся за широким пиджаком.
– Стой! – я навела дуло на Николая.
Ворохов встал как вкопанный, задрав руки выше головы.
– Присядьте.
Я постучала свободной рукой по краю дивана.
– У меня к вам еще столько вопросов, а вы убегаете.
Николай осторожно присел со скользящим взглядом – то на меня, то на часы, то на окно, то на бутылку вина. Дождь продолжал стучать, создавая единственный шум в доме.
Я размяла шею.
– Продолжим общение или так и будем молчать?
– Продолжим, – прохрипел Николай.
– Вам не кажется, что погода так и располагает к хорошему детективному рассказу, разговору по душам и бокальчику вина? – Я мотнула головой к бутылке. – Налью? Где у вас второй бокал?
– В шкафу, сзади вас.
Продолжая держать Николая под прицелом, я вытащила еще один бокал и наполнила его.
– Благодарю. Последние дни были тяжелыми. Хотя зачем я вам это говорю? – ехидно улыбнулась я. – Вы же являетесь причиной моей усталости.
Я сделала небольшой глоток вина и облокотилась на спинку дивана.
– Слушаю внимательно.
– Это долгий разговор, – пробурчал Ворохов, взглянув на часы.
– Я никуда не тороплюсь. Здесь тепло и сухо. Еще и вином вкусным угощают.
– Что вы хотите знать?
– Давайте начнем со знакомства молодого женатого работяги с юной переводчицей. Уж больно мне нравятся романтические истории, – шутливо попросила я и глотнула вина.
Глава 20
– Когда мы познакомились с Ирой, мне было двадцать четыре года. Работал на двоюродного дядю, заправляющего небольшой фирмой по строительству и ремонту. Дела его шли из рук вон плохо. Конец девяностых. Мотались по области в поиске хоть каких-то заработков. Я, как самый молодой, был главным ездоком. Светке поездки костью в горле были. Я понимаю, она оставалась одна воспитывать дочь, которой тогда пять лет всего было, а я вечно отсутствую: то в мастерской, то на объекте, то в другом городе… Пилила по-страшному. Но я деньги зарабатывать хотел, опыта набираться, чтоб мечту исполнить и работать на себя. Она тогда этого не понимала. Говорила науськиваниями матери своей: «Не жили богато, так и нечего начинать». Глупая, сейчас-то Света иначе думает, – усмехнулся Николай, осмотрев свои владения. – Ире было около двадцати лет. Окончила только Тверской педагогический колледж. Но в Твери не задержалась, к маме вернулась. Не помню уже, почему не сложилось у нее. В день знакомства я был у заказчиков в квартире напротив ее. Покурить пошел и сдуру дверь захлопнул, а ключи остались внутри. Заказчикам стыдно было звонить и признаваться, какой безалаберный и непрофессиональный юнец у них работает, да и связаться с ними сложно тогда было – они на время ремонта на дачу укатили. Сидел на лестничной клетке, чуть ли не плакал. А тут Ира поднимается и замечает меня. Слово за слово, и я ей признался о запертых ключах соседей. А она давай смеяться. Меня аж перекорежило. Я было пожалел, что рассказал. Но Ира под смех забежала в свою квартиру и принесла мне запасные ключи, она, видите ли, нянчилась с дочкой заказчиков и параллельно занималась с ней английским. Я ей чуть ли не в ноги упал! Спасла меня от позора. Ну и там само как-то вышло…
– Зачастили к соседке на чай? – съехидничала я.
– Я этим не горжусь, – потупил взгляд Николай. – Ужасно об этом говорить и поступку нет оправдания, ведь у меня были жена и маленькая дочь. Я предатель. Но дома я чувствовал себя в клетке, в вечном стрессе от ссор со Светой, в постоянном агрессивном настроении из-за непонимания окружающих друзей и родственников. Ира же давала легкость и свободу. Молодая, развязная и непокорная, влюбленная в мой идеальный образ мечтателя, будущего бизнесмена. Для меня наш маленький роман не был серьезным, и мне казалось, что для нее тоже… Пока она не сообщила, что беременна. Ира знала, что я женат, но попыталась привязать меня. Не ребенком, нет. А скорее возможностью начать с чистого листа и построить образцовую семью, какой, по ее словам, мой брак со Светой не являлся. Но осознание неправильности происходящего пришло в одночасье после ее слов. Я моментально оборвал с ней все контакты в довольно грубой форме, оттолкнув ее фразами: «Хочешь – рожай, хочешь – нет. Но у меня один ребенок был и будет – моя дочь. Других мне не нужно». Я надеялся, что слова заденут ее, разрушат мечты и Ира сделает аборт. Да только как не так…
– Вы задели ее гордость, – с досадой произнесла я, делая глоток из бокала.
– Лучше бы я не связывался с этой стервой! – сжал кулаки Николай.
– Когда Ирина снова вышла с вами на связь?
– Чуть больше года назад. Тот день стал вторым ужаснейшим днем в моей жизни. – Николай поймал мой вопросительный взгляд и продолжил: – Первый – когда я узнал о болезни жены. Я как раз собирался отвезти Свету на обследование, когда Ира позвонила мне, – мышцы на лице Николая сжались. – Не понял, кто это. А она пыхтела в трубку, сама слов подобрать не могла. Я собирался уже скинуть звонок, как Ира сказала: «Привет, Никуся. Скучал?» У меня ноги подкосились…
