Понятие пассивной агрессии довольно трудно объяснить, хотя мы все переживаем это состояние. В нем мы заставляем других людей ощущать деструктивную энергию, которую сами не можем выразить прямо. Например, поведение пациентки, проходящей психотерапию, когда она угрожает самоубийством перед уходом терапевта в отпуск, рассматривается как пассивная агрессия: пациентка не испытывает злости на покидающего ее специалиста, но, вероятно, заставляет терапевта злиться на нее. В обычной жизни люди, не обладающие значительным авторитетом, могут использовать пассивную агрессию в качестве способа удержания за собой определенного контроля: например, подростки, отказывающиеся выполнять работу по дому несмотря на многократные предупреждения, провоцируют в конце концов родителей на крик и испытывают своего рода удовлетворение оттого, что к ним, подросткам, придираются. На работе человек, настаивающий на выполнении любой работы точно по правилам, не осознает своего желания контролировать всех вокруг, хотя коллеги безусловно ощущают натиск его контроля. Пассивная агрессия также служит типичным активатором чувства вины – Джордж Валльянт описывает драматически самоотверженную личность, которая «отдает самый большой кусок пирога так, что принимающий в результате чувствует себя наказанным»
[106].
С этой точки зрения, прокрастинация
[107] – тоже форма пассивной агрессии, ловко используемая депрессивным больным, чтобы заставить чувствовать самого себя ничтожным. Обиженная авторитетная фигура здесь не терапевт или властный родитель, а часть личности, говорящая человеку с депрессией: «Тебе правда следует (помыть посуду, покрасить гостиную, найти работу получше…)». Вместо признания конфликта между частью личности, устанавливающей стандарты и читающей нотации, и частью, которая ощущает себя вправе получить самый большой кусок торта, депрессивный больной будет прокрастинировать. Вместо мытья посуды он пойдет в магазин за губкой, где прельстится полками с консервными принадлежностями и решит, что настало время соленых огурчиков. Назавтра у него будет еще больше грязной посуды, горы огурцов и никаких солений, поскольку на середине пути он расстроился и сел смотреть «Шоу Опры Уинфри». Он отвлечется на время, однако его невысокое мнение о себе и идея о том, что он не в состоянии добиться своих целей, лишь укрепятся. Разумеется, он может отвлечься и от этих чувств, посмотрев целый новый эпизод «Опры».
Поиск более прямых и здоровых способов выражения гнева, развитие автономности и признание потребности в близости – очевидная стратегия для устранения шаблонов самодеструктивного поведения.
Как показывает клиническая практика, многие депрессивные больные абсолютно не осознают саморазрушительности своего поведения и многие пациенты, обращающиеся за помощью в связи с проблемами из-за своего поведения, вовсе не осознают своего депрессивного состояния.
Выявление таких связей – непростая терапевтическая работа.
Два лица депрессии
Саморазрушительность депрессии может принимать различные формы. Многие мои пациенты толкали себя вперед крайне усиленно, работали неэффективно (настолько движимые страхом, что их поведение было большей частью бессмысленным, направленным на защиту себя), прыгали выше головы, но забывали, как плыть, боролись и тонули. Есть и другой тип депрессии: когда пациенты буквально не в состоянии подняться с постели. Они начинают заниматься самобичеванием, испытывают еще более острую вину и все больше и больше убеждаются в бессмысленности каких-либо попыток.
Депрессия «Не могу подняться с постели»
Многих пациентов с депрессией отягощает апатия; они испытывают полное отсутствие энергии и надежды. Кто-то переживает все как экзистенциальный кризис: Зачем беспокоиться? Разве это что-то изменит? Роберт из Главы 1 был именно в таком состоянии. Он мало что чувствовал и потому не видел смысла пытаться вылечиться. Другие же просто не имеют сил. Они ощущают невыполнимыми и бесполезными элементарные действия – подняться с постели, почистить зубы, сделать телефонный звонок. Из-за депрессии может болеть все тело, а каждое движение – быть мучительным. Эндрю Соломон в своей книге «Полуденный бес» дает жуткое описание подобных пережитых им месяцев
[108]. Дни тянулись медленно, он чувствовал себя истощенным, просто встав и сходив в ванную. Он жил один и мог бы умереть от голода, если бы к нему не переехал отец.
Большинство людей с апатичной депрессией не доходят до таких крайних состояний, но ощущает каждое действие как огромную трудность. Словно каждый день эти люди проводят с дополнительной нагрузкой в шестьдесят фунтов, привязанной к рукам и ногам. Когда день заканчивается, они падают. У них нет энергии ни на что, кроме самого минимума. Все тело болит. Сон не восстанавливает сил; пациенты просыпаются в том же изнуренном состоянии, что было у них вчера, а от мысли о новом дне на их глаза наворачиваются слезы. По сути, их режим сна отличается хаотичностью: они никогда по-настоящему не бодрствуют и редко действительно спят. В подобной ситуации состояние больных контролирует мышление. Они размышляют бесконечно, беспокоятся о том, что с ними не так, злятся на себя и чувствуют вину. Конечно, это все лишь ухудшает положение.
Иногда такие пациенты не осознают своей депрессии: они думают, что отчаяние и вина – естественный результат их беспомощности. Они могут пойти к врачу общей практики и получить диагнозы по типу синдрома хронической усталости, фибромиалгии, болезни Лайма и пр. Однако от этих недугов нет надежного лечения, как и от депрессии. Антидепрессанты, стимуляторы или Омега-3 часто, но отнюдь не всегда помогают. В подобном состоянии пациенты утомляют своих родных и друзей, теряют работу, бросают учебу. Со временем их самочувствие может улучшиться, однако для этого потребуются маленькие шаги. Установите будильник и поднимайтесь. Позавтракайте хотя бы чуть-чуть. Почитайте газету. Затем, если хотите, можете снова лечь. Попробуйте так делать целую неделю, а потом, в течение следующей недели, немного увеличьте круг задач. И так далее. Терпение здесь существенно важно. Не жалость к себе, а понимание того, что депрессия – вполне реальная болезнь, способно на самом деле вам помочь.
Людям с апатической депрессией очень повезет, если у них окажется рядом кто-то, кто выступит няней и вдохновителем и будет поддерживать, когда дела идут плохо.
Нужен кто-то, кто будет надоедать по поводу физической нагрузки или осторожно уговаривать заняться упражнениями, если ситуация улучшается. Постепенно упражнения станут легче, однако дополнительная практика ускорит процесс и минимизирует ущерб. Одновременно такому человеку-няне нужно знать, когда лучше перестать давить и просто принести суп. Такая роль непроста, но совершенства здесь и не требуется – любовь, доброжелательность и хорошее общение уже стоят очень многого.
