— Оно и заметно, что тебе на меня похер. Как в криминал лезть, рискуя опять зону потоптать, так это с Гномом. А как малышку трахать, так тебе на меня похер…
— Я вообще-то с тобой поделился. И в первый раз тоже. И сейчас. Мозги мне не делай по этому поводу, а?
— Ты поделился потому, что у тебя выбора не было… А если б я ее не встретил сегодня, а? Если б умотал? Ты сколько уже про нее знаешь? Неделю?
— Пару дней только.
— И почему я не удивляюсь, что идея с командировкой именно пару дней назад появилась?
— Совпадение, говорю. И все, заебал. Закрыли тему. Лучше подумай, как будем дальше.
Да, вот именно… И я бы тоже не против послушать, как вы там планируете со мной дальше? И зачем везете куда-то? Не спросив? Хотя, зачем, как раз понятно… И от этого осознания как бы не взволноваться сильнее нужного…
— Не хочу я ничего думать. Ты у нас мозг, вот и думай. А я хочу привезти ее на Пруды и трахнуть еще пару-тройку раз.
Саня прокашлялся, лапу сжал крепче на моей многострадальной талии, потом заговорил:
— Это ближайшая перспектива… А дальше?
— А что дальше? Война план покажет.
— Блять, ты, Гном, просто гений пиздабольства и распиздяйства. Как я тебя не пришил за столько лет, не знаю.
— Просто ты меня любишь, брат.
— Говорю же, пиздабол.
После этой перебранки, судя по ленивым интонациям, вполне привычной, настала пауза. Шумела за окнами Москва, тихо шелестели шины по асфальту, мягко играла фоновая музыка в салоне.
И я опять начала задремывать, проваливаться в сладкое небытие, убаюканная ритмичными поглаживаниями Сани и легкой музыкой. В конце концов, раньше времени нечего паниковать. Судя по разговору, за пределы МКАДа меня вывозить не планируют, а все остальное вполне решаемо. Я все же живой человек, у организма есть предел выносливости. Его, этот организм несчастный, сегодня шокировали неожиданной встречей, потом целовали, потом таскали по лестнице, потом пугали, потом заставляли изворачиваться и спешно организовывать мозговую активность. Потом трахали. И совсем не так, как обычно, а в двойном, так сказать, объеме. Потому простительно… Наверно…
Так я себя успокаивала, уговаривала, что это просто аккумуляция сил перед решающим броском, когда Саня задумчиво сказал:
— Не сходится в ее истории что-то…
Ох, бляха…
— Тоже уловил, да?
Нет, ну я понимаю, Саня, который в их тандеме, похоже, главная мозговая сила, но Гном-то! Гном куда?
— Да… Надо будет задачу сб поставить…
— Ты бы про сб не особо трепал, а то вдруг услышит?
— Да она не спит уже давно.
Ох! Вот это блять! Где я спалилась? И как сейчас себя вести?
— Да? — голос Гнома заинтересованно понизился, — и что? Подслушивает?
— Конечно, — лапа Сани двинулась ниже, внезапно жестко прихватывая меня за задницу, — она у нас хитрая киска, да?
Он сжал сильнее, и мне не оставалось ничего другого, только раскрыть глаза и непонимающе захлопать ресницами.
Ну а что?
Какая бы ни была плохая игра, надо ее до конца играть. И надеяться, что лапками взобьется масло…
— Проснулась, малыш? — спокойно встретил мой взгляд в зеркале заднего вида Гном.
Я кивнула, огляделась вокург, старательно игнорируя так и не убравшуюся с задницы лапу. Уперлась руками в грудь Сани, пытаясь хоть немного отстраниться.
— Хватит вошкаться, актриса, — миролюбиво пробормотал Саня, и не думая позволять мне своевольничать, — скоро приедем. Там у тебя будет возможность поиграть.
— Куда приедем? — спросила я, решив игнорировать хамские намеки на собственную нечестность. В конце концов, холодный игнор куда лучше оправданий, это давно известно.
— Ко мне, — сказал Гном, опять глянув на меня в зеркало.
Я порозовела от горячего обещания в его темных глазах, опустила взгляд.
— Зачем? — глупый вопрос. Но ведь и я по легенде не сильно умная…
— Поговорим… — спокойно сказал Саня.
Как он интересно называет секс втроем…
— Мне надо домой, — решила я идти с козырей, — у меня кошки… И бабушка волнуется.
— Позвони ей, скажи, что задержишься… На пару дней.
Ох ты, ничего себе! Они меня за пару дней на тряпочки порвут…
Удивившись тому, что, вместо вполне логичного ужаса, испытала сейчас совершенно нелогичное возбуждение, я сглотнула и решительно замотала головой:
— Нет! Она не… в себе! И не встает! Мне надо к ней! Вы не понимаете…
— Гном, реши вопрос с сиделкой, — отдал распоряжение Саня, а я задохнулась уже от гнева теперь:
— Какая сиделка? Моя бабушка! Я сама буду за ней ухаживать!
Мужчины переглянулись между собой в зеркало, потом Саня спокойно сказал:
— Ну кто-то же за ней смотрит, пока ты на работе?
— Да… Соседка…
— Позвони ей, скажи, что задержишься, пусть вечером проведает…
— Нет, я не могу, это неудобно…
— За отдельную плату.
— У вас все меряется деньгами, да?
— Ты удивишься, малыш, но так оно и происходит в реале.
Я посидела, лихорадочно обдумывая ситуацию. Пожалуй, надо соглашаться. Не на ночь, конечно же, упаси Господь, но вот на время, пока мы едем. Не стоит лишний раз их выводить на ненужные вопросы.
И без того мою, такую стройную и красивую легенду почему-то запороли. Надо выяснить, в каком месте узко, и расширить… Чтоб больше не искали. И никаких сб не подключали! А то кто его знает, что у них за сб? Они ведь есть вполне себе профессиональные…
Нет, надо их отвлечь. Надо им глаза замылить. И сейчас мое дикое сопротивление и попытки свалить домой могут показаться странными. Я, конечно, ромашка и вообще нитакая, но факты неумолимы. И, исходя из фактов, я спала с двумя мужчинами сразу, и вполне с удовольствием. И без принуждения. Так что строить из себя овцу и жертву — последнее дело. Тут никакой Станиславский не поверит.
— Хорошо…
Я набрала с официального рабочего номер Варьки:
— Алло, Варь…
— Да… — настороженно ответила племяшка, никак не обозначивая ни имени, ни вопросов. Молодец, ветер в башке, конечно, но инструкции, вбитые пару лет назад, не нарушались.
— Варь, я сегодня не приеду домой… Пожалуйста, зайди к бабушке, посмотри, как она. Покорми, хорошо? И Ваську с Люськой тоже…
— Хорошо. Не волнуйся. — Спокойно ответила Варька, а потом, чуть дрогнув голосом, добавила, — все будет хорошо.
— Да, спасибо.
