По идее, по хорошему если, они, проснувшись утром и срисовав потерю заложницы, должны были мотать подальше и забыть о том, как я вообще выглядела.
А они хотели Ковра пытать насчет блудной дочери, меня, то есть… Если отринуть изначально тупую и несостоятельную историю о внезапно вспыхнувшем чувстве, то причин для такого поведения не находилось. По крайней мере, я не могла их придумать. Ну не для того же, чтоб отомстить, они меня искали шесть лет назад? Да и за что мстить? Повеселились мы все замечательно, всем все понравилось… Никто не остался в обиде… Странно это все, короче говоря. Искали зачем-то…
И вот нашли.
Вернее, это я, дура, подставилась. Сама виновата. Надо было все же при первой же возможности линять.
Забыть про Корнея и его длинные лапы и по запасному варианту сваливать. Конечно, денег у меня было отложено не особенно много, но на пять лет безбедной жизни где-нибудь в уездном городе Н. хватило бы за глаза.
Но я не стала так делать, понадеялась на авось. Авось решит, что обознался, авось забудет… А деньги-то хорошие. Мне в любом случае не помешали бы.
Ох… Жадность фраера сгубила. А в моем случае — жестко поставила раком. И не то, чтоб мне не нравилась эта поза, но вот присутствовала уверенность, что, если мои боссы узнают, какого фига я у них в компании отиралась все это время, то будет мне весело. До боли прямо.
И наши постельные игры плавно превратятся в пытки. Или вообще сдадут меня в полицию за промышленный шпионаж, и все.
То есть, на ниточке я вишу, на тонкой-претонкой. И нельзя мне ее обрывать, потому что Варька и Ксюха тоже там же. Со мной, дурочкой.
Сейчас мне необходимо собраться, очистить башку от розовых слюней и последствий феерических, чего уж там, оргазмов, и потихоньку начать выяснять истинные причины такого интереса к моей персоне. Потому что секс за причину не прокатывает.
Это может быть катализатором, но не истинным бустером.
Выдохнув и придя к правильным, как мне казалось, выводам, я полезла в душ.
Душевая кабина здесь была такая, что любой звездолет развалился бы от зависти. Я с трудом нашла рычаг включения и регулировки воды, встала под тугие струи, выдохнула, расслабляясь.
Ничего, Женька, все будет хорошо… Обязательно. Главное, теперь ясность ума не потерять…
Я все еще настраивала себя на правильный лад, когда дверь в кабинку раскрылась, запуская прохладный воздух.
Я обернулась, прикрываясь руками зачем-то, и уставилась в темные глаза Гнома. Не выдержал все-таки. Явился.
А Саня где?
Невольно бросила взгляд поверх широченного плеча, и Гном усмехнулся:
— Саня позвонить вышел… — Он сделал паузу, разглядывая меня жадно и бесстыдно, с таким непонятным выражением, словно что-то новое увидел, словно не трахал меня только что. Посмотрел, посмотрел и продолжил, — что, нравится он тебе?
В его голосе было что-то странное, ревниво-недовольное, и мне захотелось подразнить его. Не сдержалась, каюсь.
— Да, нравится, — и, как хорошая девочка, глазки вниз… Ой, не надо вниз! Не надо!
— А я? — Гном придвинулся ближе, упирая руки по обе стороны от моего лица, взгляд его во влажном паре душевой был совершенно не смешливым. И вообще, сейчас Гном словно скинул маску постоянного весельчака, пошляка, легкого человека. И на меня смотрел жесткий, серьезный мужик. Хищник, рядом с которым опасно находиться.
Ну что, Женька, хотела выяснить причины? А надо ли тебе это, дуре? А то выяснишь на свою голову…
Глава 16
Глава 16
— Ты… Тоже… — замурлыкала я, потянувшись к мокрой шее Гнома, — вы оба… Нравитесь…
Ну а чего? Правду сказала, ни капли вранья.
Спросите меня, кого выберу: Гнома или Саню, не смогу ведь определиться.
Они разные, совершенно разные.
Гном — это такой живой огонь, к нему тянет, возле него хочется находиться, хочется, забыв о том, что огонь опасен, протянуть к нему руки. И я забывала. И протягивала. И сладко обжигалась об его губы и горячую кожу. Он игривый, танцующий, легкий… И смертоносный.
Это ощущалось на подсознательном уровне, животном, там, где только инстинкты, доставшиеся от первобытных предков, кожей чувствующих опасность.
Он очень опасный, веселый мужчина со смешным прозвищем Гном.
А Саня… Саня — это холод. Лед. Твердый, прозрачный снаружи, но никогда не знаешь, что может таиться у такого внутри… Как в каком-то детском мультике, где из глыбы льда вытаивал жуткий кровожадный динозавр… Здесь то же самое. Внешне невероятно спокойный, словно подмороженный какой-то, внутри Саня был диким и безумным.
Причем, если Гном в этом плане хотя бы немного был предсказуемым, то вот Саня… Саня нет.
Они и сексом занимались по-разному. Гном обволакивал, обжигал, играл, неутомимо и весело, постоянно что-то говорил, комментировал, ласкал меня не только руками и языком, но и взглядом горячим, и словами распутными.
А Саня просто брал. Срываясь в своем кайфе, сводя с ума властностью и непоколебимой уверенностью в том, что только он знает, как надо. Как правильно.
Они были такие разные… И я не могла определиться, кого больше хочу.
И не пыталась, собственно.
Зачем мне это?
В первый раз, в ту новогоднюю ночь, я настолько ошалела, что вообще мало что понимала и совершенно ничего не контролировала.
А в этот раз… Ну, все же не продлится долго.
Я не могла себе позволить длительного кайфа.
А значит и смысла в выборе не было.
Потому я с легкостью ответила на жадный вопрос Гнома, прижалась к нему, ощущая, как живой огонь обволакивает, даря болезненные поцелуи…
Гном зарычал, легко подхватил меня под ягодицы, посадил на себя. В промежность уперлось то, на что я искренне избегала смотреть буквально минуту назад.
Это малодушно и откровенно глупо, иметь хоть какую-то стыдливость после всего, что они со мной делали, но вот как есть. Не отменишь.
— Я без резинки, малыш, — прохрипел Гном, — я успею…
Ох… Хотела сказать, что и резинка нифига не панацея, но не стала. В конце концов, я в любом случае на таблетках, так что риски минимальны. А секс с ними без защиты острее и кайфовей.
Гном мягко потянул меня вниз, насаживая на себя, и у меня глаза невольно закатились от удовольствия.
Ну вот как так происходит? Мы только совсем недавно занимались сексом, у меня там, вообще-то, все довольно натерто… А все равно кайф, острый, с привкусом боли… Но невероятный.
— Ты охерительна, малыш, — Гном жадно куснул меня в шею, одним движенем вошел до упора, вырвав тихий вскрик, — хочу тебя постоянно… Давай вдвоем куда-нибудь свалим? Хочешь?
