— Заебешься менять, — язвительно уколол Гном, — и вообще… Ты же должен был переговоры телефонные проводить… Какого хера приперся?
— А ты и рад! Тут же девчонку в душ потащил трахать!
— Да все случайно вышло…
— Хоть мне не пизди, случайный ты, блять, любовник!
— Ну и потащил… Ладно… — голос Гнома звучал уже спокойней, примирительно. Судя по всему, в их многолетнем тандеме он первый всегда шел на компромисс. — Чего орать?
— Ничего… Сука ты.
— Хватить меня сучить, заебал! — Гном, похоже, отошел подальше от кровати, голос стал глуше. — Ревность заела, что ли? А не охуел ли ты?
— Не охуел. — Саня тоже двинулся следом, и я смогла тихонько взволнованно выдохнуть, не опасаясь, что они заметят. — Вообще надо это все прекращать…
Так… А с этого места поподробней…
— А чего это? — удивился Гном, — чего тебе не так?
— Того… Девчонка мелкая совсем, мы с тобой — скоты… Продолжать?
— Чего-то ты про ее мелкость и наше скотство не вспоминал, когда в задницу ее трахал, — резонно возразил Гном, и Саня в ответ замолчал. Очень показательно замолчал.
— Не хочу это обсуждать, — наконец, постановил он, судя по голосу, превращаясь в привычную ледяную статую.
— А чего так? — наигранно изумился Гном, — нет, брат, давай обсудим! Мы шесть лет назад с тобой трахнули девчонку, не зная ее возраст. Ладно, она нам соврала, так что тут за собой вину признавать отказываюсь, я тебе уже это говорил, хватит херней страдать. Потом мы ее встретили, трахнули в офисе, вытащили в машину, трахнули в машине, привезли на квартиру, здесь тоже трахнули… Неоднократно. И с обоюдным… или как это правильно? Троеюдным да? Удовольствием. Да? Девочке все понравилось. Нам тоже. И тебе понравилось, не пизди, что нет. И теперь, после наших постельных марафонов, после того как ты, напомню, трахнул ее в задницу, тебе вдруг — сюрприз, ебать! — стало стыдно? Мы с тобой, значит, скоты, она, значит, ромашка, и все? На этом завершили? Или нет? Или…
Тут голос Гнома стал совсем тихим и грубым, в нем прорезались незнакомые до этого рычащие, холодные ноты:
— Или ты, сука, решил ее себе забрать? В обход меня? Да? Ну скажи, я прав? Не надо мне тут всякую неубедительную хуйню нести, как в кабинете, что это совпадение… Нихера же не совпадение? Хочешь себе ее? И вот теперь у меня вопрос, встречный: какого хуя ТЫ делаешь? А?
— Мое решение останется неизменным, — голос Сани приобрел еще большую отстраненность, совсем ледяным стал, — я не желаю все это продолжать в таком формате. Она и так от нас пострадала. Хватит.
— Не хватит! — рявкнул Гном, а затем наступила пауза.
Я поняла, что они оба смотрят на меня, и постаралась как можно более достоверно продолжить изображать затраханную до самых печенок девушку. В принципе, оно не отличалось от истины нисколько…
Мужики, поизучав меня с минуту и, видимо, решив, что я сплю, продолжили, но уже потише.
Накал страстей между ними от этого не снизился, конечно.
— Не хватит, Сань, — жестко повторил Гном, — давай тут, прямо сейчас, все решать. Если я не прав, и ты просто не хочешь с ней ничего иметь… Отлично. Я ее себе заберу.
Ледяное молчание было ему ответом.
Я застыла, остря ушки на макушке все сильней, боясь пропустить хоть слово. Обдумывать наглые до невозможности слова этого паразита я буду потом. Хотя, все равно волна возмущения накрыла, тут ничего не поделаешь. Потому что… Какой наглец, а? Заберет он! А меня спросить?
Пока я внутренне наливалась бешенством, ледяную глыбу прорвало лаконичным:
— Нет.
— Чего нет? А? — многословный Гном словно ждал обратной связи от приятеля, тут же начал говорить тихо и жестко, — ты не хочешь продолжать в прежнем формате, отлично! Я тоже не хочу, понял? Она не блядь, которую мы на двоих расписали. Она девочка нежная. С ней так нельзя, херню мы сделали, согласен. Потому что скоты. И ты тоже, да, тут ты прав. Потому я предлагаю вариант: хочешь ее отпустить? Отпускай. Я заберу. Я ее хочу.
— Нет.
— Да чего ты заладил, робот гребанный? Говори уже, почему нет?
— Потому что… Она не должна от нас страдать…
— Слушай, хватит этой хуйни! Она сегодня ночью чем угодно занималась, но только не страдала! Ей все нравилось!
— А ты спрашивал? — прорычал холодно, но как-то надломленно Саня.
— А то! — удивился Гном, — постоянно же! В процессе!
— Идиот… — резюмировал Саня, — в процессе-то понятно. А до? Она же говорила, что не хочет… А мы ее…
— Ну… Когда баба говорит “нет”, это значит, что некачественно ухаживал. Мы с тобой постарались же после этого? Не знаю, как ты, а я постарался.
— Хватит уже…
— Да чего ты морщишься, морализатор гребанный? Можно подумать, я тебя силой в постель тащил! Да ты первый все время начинаешь! А потом выебываешься, строишь из себя коня педального! Ты или крест надень, или шляпу сними!
— Гном… Ну ты же понимаешь, что это все… Херово? Что дальше будет, а? Нам-то с тобой похер, а она? С ней что будет, когда мы… закончим?
— Не знаю, как ты, а я все только начинаю. И заканчивать не намерен.
— Гном, ты идиот.
— От идиота слышу. И вообще… Хватит уже. Я хочу малышку выебать. Ты присоединишься?
Пауза, которая возникла после этого хамского, но невероятно горячего предложения, от которого у меня все внутри сладко заныло, и даже тело, натруженное в разных местах, невольно напряглось, словно желая на себе опять испытать всю силу их бешеных темпераментов… Сучка ты, Женька… Ох… Похотливая… Эта пауза была мучительной. Показалась долгой, да настолько, что я заледенела… Неужели, сейчас откажется? Это… Это хорошо? Плохо? Как?
Гнома, похоже, тоже мучил этот воспрос, потому что он не прерывал.
Молчал, ждал, нагнетая и без того мрачную атмосферу.
И я замерла, ощущая, как сердце в груди колотится взволнованно.
И как застывает, когда молчание трескается ледяным:
— Да. Присоединюсь.
Глава 18
Глава 18
Утренняя тишина была оглушающе умиротворяющей.
Я выползла из-под тяжелой лапы Гнома, аккуратно миновала волосатую ногу Сани, вольготно расположившегося на половине кровати, упала на четвереньки прямо на мягкий ковер с пышным ворсом. Этот ворс вчера днем хорошую службу сослужил моим бедным коленкам.
И шустро, прямо как была, на четвереньках, двинулась в сторону кресла, на котором валялись джинсы Гнома.
Я на них вчера полдня алчно косилась, потому что помнила прекрасно, кто из мужчин дверь запирал, но так и не добралась.
