Кайсаров выходит за мной практически сразу, будто все это время был неподалеку. Я едва успеваю зайти внутрь и осмотреться.
— Привет, — здороваюсь взволнованно, крепче стискивая в руках кросс-боди. — Я немного опоздала, мы с мамой в пробку попали. Погода жесть. Прости, — выдаю приглушенно. Сердце снова шалит. Бах-бах. Ужас какой-то.
Пульс под двести. Оттого, что бежала, наверное.
— Привет. Все нормально. Я уже все здесь собрал. Осталось расплатиться, — кивает в сторону кассы, едва задевая меня глазами.
Мы стоим рядом уже несколько минут, а он ни разу не посмотрел на меня нормально. Только вскользь. Зачем тогда вообще позвал? Это какая-то игра под названием «Выкажи все безразличие по максимуму»?
— Давай пополам? — предлагаю совсем вяло. Мой боевой настрой расщепляется на глазах.
Данис прищуривается и вот теперь ловит мой взгляд. Глаза в глаза. Пропускаю вдох и обмираю. У него такие ресницы длинные…
— Я тоже хочу внести свой вклад, — звучу почти обиженно и очень тихо. Дыхалки не хватает, а в легких пусто. Я так и не вдохнула же.
Тянусь в сумку за картой, но Дан душит мой порыв на корню.
— Я сам заплачу. Но могу скинуть реквизиты приюта, — тут же смягчается и пропускает меня вперед.
— Конечно.
Мы идем между стеллажей прямо к кассе, возле которой стоит его водитель в окружении трех тележек с товарами.
Тут и корм, и лежанки, и даже игрушки.
— Ты давно им помогаешь? — смотрю на все это добро.
— Пару лет.
Кайсаров расплачивается и толкает телегу на выход. Водитель катит две другие.
В магазине так тепло, что, когда мы приближаемся к стеклянным дверям, выходить на улицу я не хочу. Не отогрелась, да и вообще осень терпеть не могу. Не мое это время года, вот совсем. Я люблю солнышко, летнюю жару, загар, короткие платья и босоножки. А сейчас приходится кутаться в шарф и напяливать куртку, в которой больше на пингвина смахиваешь, чем на сексуальную девушку.
— Постой тут, — просит Данис, — я сейчас принесу зонт.
Перекатываюсь с пяток на мыски и послушно киваю.
Наблюдаю, как он вместе с водителем засовывает все купленное в багажник под проливным дождем, обхватив при этом плечи ладонями.
Ко мне Кайсаров возвращается мокрый до нитки. Зонт, который он для меня несет, почему-то в самый последний момент открывает.
— Идем, — зовет на выдохе, поэтому получается немного сипло.
Забегаю под зонтик и охаю, про себя конечно, от близости. В нос ударяет запах его парфюма, смешанный с дождем. Дышать сразу труднее становится, и не потому, что духи неприятные, наоборот, они заполняют легкие, и кажется, этот запах меня весь день теперь преследовать будет. Стоит только глаза закрыть…
— Спасибо, — улыбаюсь и тянусь к ручке зонта. Касаюсь мужских пальцев и замираю.
Данис резко поворачивается. Задерживаю взгляд на капле дождя, падающей с его разлохмаченной челки, пока он впивается в меня глазами, словно я преступление совершила.
Руку, к счастью, не отдергивает, правда, смотрит так, будто в самую душу. Я даже жалею о своем опрометчивом поступке, но сдавать назад не в моем характере. Поэтому, шире улыбнувшись, киваю на машину.
— Пошли.
Кайсаров заторможенно кивает и делает шаг. Мы идем небыстро.
Он галантно открывает для меня дверь и только потом, обогнув автомобиль сзади, садится в него сам.
Устраиваюсь поудобнее. Расстегиваю куртку, а потом и вовсе ее снимаю. Влажность на максимум сегодня, и не только на улице, в мыслях — тоже.
— Куда мы теперь едем?
— Нужно забрать пса из ветеринарки и отвезти в приют, — поясняет, когда машина плавно трогается.
— Хорошо. Ты обещал реквизиты для перевода.
— Точно.
Пока он роется в телефоне, я украдкой за ним наблюдаю. Такой весь серьезный и сосредоточенный…
Губы поджал, а они у него красивые, с ярко очерченной верхней линией.
— Скинул.
Данис так резко ко мне поворачивается, что я вздрагиваю. Он опять ловит меня за подглядыванием. Мы снова друг на друга пялимся. Во все глаза смотрим и молчим.
Мои губы предательски подрагивают, и он, наверное, это замечает. В ушах какой-то непонятный шум из ударов собственного сердца и писка.
— Спасибо, — шепчу.
— Тебе спасибо, — практически копирует мою интонацию.
Волнение становится осязаемым. Я так нервничаю, что роняю куртку, которую уложила на колени. Мы синхронно тянемся вниз, чтобы ее поднять, и стукаемся лбами.
— Ауч, — растираю место удара, зацикливаясь на губах. Его губах, которые сейчас в паре миллиметров от моих.
Не шевелимся. Кажется, даже время замирает.
Данис поднимает мою куртку. Выпрямляется чуть резковато, я даже не сразу соображаю, как это происходит. Лишь когда мой затылок соприкасается с подголовником, отдаю себя отчет в том, что произошло.
Я так на него пялилась, он, наверное, все понял. Ужас какой. Выглядела идиоткой.
— Держи, — Дан протягивает мне куртку.
Я снова укладываю ее на колени и быстро отвожу взгляд. Уши начинают гореть.
Часом позже мы отвозим милого пуделя из ветеринарной клиники в приют. Данис ведет себя сдержанно, можно сказать, безэмоционально, из меня же эти самые эмоции так и прут. Произошедшее в машине стирается. Неловкости я больше не чувствую, только разрывающую сердце боль. Смотрю на собак и чуть не плачу. Все они лишены дома, а некоторые еще и с увечьями. У очень позитивной дворняжки, чем-то смахивающей на овчарку, нет глаза, а ласковая такса лишена половины правого уха.
К горлу подкатывает ком из слез. Я вот-вот разрыдаюсь. Внутри все стягивает тугим узлом. Всхлипываю и чувствую, как материализовавшийся рядом Данис сжимает мою ладонь.
Смотрю на наши руки замутненным взглядом.
— Если бы у меня была возможность, я бы забрала всех. Помогла бы.
— Ты уже помогаешь, Катя.
— Но этого слишком мало.
— Пошли.
Он тянет меня за руку, и мы оказываемся на улице. Дождь уже закончился. К счастью.
— Я подумала, что могу разместить посты в своих соцсетях. У меня прилично подписчиков, вдруг это поможет?!
— Хорошая идея.
Скольжу глазами по его лицу, наталкиваясь на улыбку. Едва уловимую, но искреннюю. Наверное, со стороны я выгляжу размазней-истеричкой. Но кто виноват в том, что у меня сильно развитая эмпатия?
— Главное — не плачь.
Данис говорит совсем тихо и смотрит мне в глаза. Они у него невероятные. Мне казалось, что карие, но при дневном освещении отдают зеленым. Он точно колдун…
