Адам выпрямился, убрал телефон в карман и стал наблюдать, как Катя корчится, изображая припадок.
Он смотрел несколько минут, пока она не замерла, и сказал:
– Ты изображаешь дохлую клячу, а твой муж в это время подыхает. Думаю, когда он попадет в рай и его спросят, о чем он сожалеет, он скажет: что женился на такой тупоголовой суке, как ты.
И после этих слов Адам пнул Катю в живот. Ее сложило вдвое. Дыхание перехватило. Изо рта вырвался короткий хрип.
– Медрегистратор – великое изобретение, не правда ли, старая карга? – сказал Адам.
Катя закашлялась. Медрегистратор пикнул, и улыбка на лице Адама погасла. Он скривился и сплюнул на пол. Потом сел на диван и положил ноги на Катю. Катя елозила по полу, то подтягивая ноги к груди, то выпрямляя их. Дыхание ее прерывалось жутким кашлем.
Адам взял дневник из стопки, полистал, потом спросил:
– А может быть, пароль – дата встречи с твоим муженьком?
Катя не ответила.
– Я хорошо помню эту дату, пришлось выучить, на всякий случай. А помнишь, как круто я тебе заливал в больнице? Прикол в том, что я могу тебе завтра рассказать то же самое, и ты поверишь.
Катя снова закашлялась. Изо рта летели брызги крови.
– Мне тяжело дышать… – прохрипела Катя.
– Терпи, – сказал Адам. – Я тебя просил по-хорошему, а ты решила по-плохому. Теперь терпи.
– А если я умру, то твой босс Кротов тебя поимеет, – сказала Катя.
Адам тут же закрыл дневник, выпрямился, убрал ноги с Кати и уставился на нее, нервно моргая.
– Откуда ты знаешь?
Она хохотнула сквозь слезы.
– Ты такой тупой…
Он набрал воздуха в легкие, будто собираясь с силами.
– Не важно, – сказал он. – Завтра ты ничего уже не вспомнишь.
– Если я не запишу это, – прошептала Катя.
– Попытаешься, и я сломаю тебе пальцы.
– А этот Кротов случайно не тот, что связан с Александром Трофимовым, который хотел купить папину компанию?
У Кати опух глаз, она почти ничего не видела и не чувствовала левую руку, но выражение лица Адама она различила, и оно не могло ее не радовать.
Он дернул головой и сказал:
– Я понял тебя. Значит, переходим к плану Б. Откладываем вопрос до завтра.
Он достал из кармана брюк маленький пенал, открыл его. На свет показался шприц, игла которого была спрятана под колпачком, следом появилась ампула.
Катя стала быстро соображать.
– Подождите, подождите!
– Поздно, подруга, – сказал Адам, набирая в шприц из ампулы прозрачную жидкость. Это могла быть просто вода или витамины, но Катя не сомневалась, что Адаму ничего не стоит разыграть карты заново. И козыри опять достанутся ему. Он может объяснить ее травмы автокатастрофой, скажет, что мама и папа живы и скоро придут ее навестить.
Но ему все равно придется показать Кате дневники, чтобы получить сраный пароль.
Пароль. А может…
И тут у Кати в голове что-то щелкнуло.
Она вспомнила слова из видеодневника, которым сначала не придала значения:
…я забываю его каждую ночь, но каждое утро влюбляюсь в него с первого взгляда. А точнее, после первых его слов. Но ты наверняка и сама уже это слышала…
Но сегодня Адам ничего такого не сказал. Потому что перед Катей был не настоящий Адам.
– Кажется… Кажется, я знаю пароль, – прошептала Катя.
– Че это ты вдруг сразу память обрела? – спросил Адам, приготовившись набрать в шприц жидкость из ампулы.
– Я кое-что вспомнила.
– И какой пароль? Говори уже, блядь!
– Я его не знаю.
– Слушай, ты меня реально уже бесишь. То знаешь, то не знаешь, а если я тебе ногу сломаю?
– Я имею в виду, что я знаю, где его достать, но я не знаю его.
– Где?
– Мой муж… Каждое утро он говорит одну и ту же фразу, на которую я очень странно реагирую. Я еще подумала, почему же сегодня вы ничего такого не сказали. Теперь вопрос отпал.
– Какую фразу?
– Я понятия не имею. Это надо у него спросить. В дневнике она не написана.
– И что? Это пароль? Типа «доброе утро» или «классно потрахались»?
Катя закрыла глаз, который пока еще не заплыл, от приступа ярости. У нее болело все тело, одна рука онемела, а этот мудак еще издевался.
– Так что, если твой муж – того… ну ты поняла… то ты никогда пароль не узнаешь?
– Видимо, да, – прошептала Катя.
Адам почесал голову.
– Какая-то бредятина.
– Ну, что есть, то есть, мы особо не рассчитывали, что вы нас будете убивать, – сказала Катя.
– А…
Адам явно запутался. Потом пригладил отсутствующие на голове волосы и сказал:
– Да блядь. Ладно, вставай, пойдем навестим твоего мужа.
28
Земля убегала из-под ног. Катю тошнило. Голова кружилась. Но упасть ей не давал Адам. Он поддерживал ее, вцепившись в здоровую руку. Она не сопротивлялась. Он так избил ее, что сил не осталось совсем. Катя лишь надеялась, что Ника сейчас едет к ней с полицией, ОМОНом, спецназом и скорой помощью.
Они прошли каменистую тропинку на лужайке. На улице уже стемнело. Во дворе зажглись автоматические фонари. Адам то и дело оглядывался, будто опасался, что за ними наблюдали.
На руке Адама что-то пропищало. Он остановился, сунул в ухо наушник, почему-то без провода, и сказал:
– Да? Возникли проблемы… Боссу ни слова. Будь поблизости… Да, двадцать-двадцать.
Потом он подтолкнул Катю вперед:
– Давай уже, иди.
На крыльце Адам открыл дверь и втянул Катю внутрь.
Левая рука Кати висела на уровне живота, ниже локтя она онемела, а выше – горела огнем. Нос не дышал, но кровь больше не текла. Один глаз заплыл, и Катя едва различала очертания мебели и дверей. Запаха гари она не чувствовала, но видела дымку, которая осталась после пожара. Хотя, возможно, причина крылась, опять же, в заплывшем глазу.
Свет зажегся. Они прошли длинный коридор, на стене которого висели фотографии в рамках. Катя заметила, что и здесь был запечатлен лысый Адам и фотографии отличались от остальных особой яркостью и четкостью. Подделка, догадалась она. Подделка, как и сам Адам.
Они дошли до лестницы, которая вела вниз.
– Спускайся, – сказал Адам. – Только осторожней, не сверни шею.
– Может, на руках меня спустите? – сказала она равнодушно. – Я уже ничего не вижу. Какой-то долбоеб выбил мне глаз.
