– Я об этом предпочитаю не думать, – заявила Оля. – Мы живем только сегодня, завтра не существует!
– Ты ведь сама в это не веришь, правда? – вкрадчиво спросила я. – Ты говоришь чужие слова, чужие мысли. Ты не хочешь возвращаться в реальный мир, так? Но сказка рано или поздно закончится, тебе придется вернуться в Тарасов. И что ты будешь делать тогда?
– Проходить еще один курс Елены Юрьевны, – пожала плечами девушка. – И снова отправлюсь в экспедицию.
– А когда кончатся деньги? – продолжала я. – Где ты будешь брать деньги на экспедиции и курсы?
– Придумаю что-нибудь. Меня сейчас это не волнует.
– Твоя мать без тебя умирает, – сказала я. – В прямом смысле этого слова. Знаешь, родители, увы, не вечны, и мне не хочется, чтобы… чтобы ты пришла к могиле той, которая жила ради тебя, и винила себя в том, что не была с мамой, когда она была жива. Ведь смерть невозможно исправить, нельзя вернуть время назад. Ты останешься совершенно одна, понимаешь? Те, кого ты называешь своей семьей, они, возможно, заботятся о тебе, они твои друзья. Пока ты в состоянии оплачивать курсы и практики. Но поверь моему жизненному опыту, бывает, что лучшие друзья отворачиваются, когда ты в беде и просишь помощи. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. Возлюбленные бросают и создают семьи с другими, друзья предают – увы, таковы реалии этой жизни. Существует только один человек, который не бросит тебя и не предаст. Никогда. Ни при каких условиях. И знаешь, кто этот человек? Этот человек – твоя мама, которой сейчас очень плохо, она очень нуждается в твоей помощи. У нее больше никого нет на всем белом свете. У нее нет друзей, потому что она живет ради тебя. У нее нет семьи, потому что она боялась заводить новые отношения, чтобы не травмировать тебя. У нее нет других детей, кроме тебя. А теперь у нее нет и дочери. Если ты хоть капельку любишь ее, если ты не хочешь, чтобы она умерла – а боюсь, это случится очень скоро, она в очень тяжелом состоянии, – пожалуйста, поговори с ней. Удели ей час своей жизни – поверь, от этого ты не потеряешь время. А этот жалкий, несчастный час, возможно, спасет ее жизнь…
Оля слушала меня, опустив голову. Я остановилась и посмотрела на нее. Девушка подняла на меня глаза – теперь она не пыталась никуда бежать. По ее щеке стекала слезинка.
– Что с моей мамой? – хрипло спросила девушка.
Я подошла еще ближе, но она не отшатнулась.
– Она очень больна, – проговорила я. – Она совсем ничего не ест. Не спит. Она очень сильно похудела, и каждый новый день может оказаться ее последним днем жизни. У нее нет больше смысла жить – она очень устала. В последние годы она работала без выходных, она никогда не отдыхала, не жалела себя. А сейчас… сейчас она сломалась. Она поняла, что, пока она так работала всю жизнь, она упустила свою единственную дочь – не смогла вовремя с ней поговорить, не помогла ей, не поддержала… Она очень раскаивается в этом и хочет все исправить!
– Я люблю маму, – глухо проговорила Оля. – Но и вернуться домой я не могу. Я не могу больше ходить в эту школу, там все меня ненавидят – и одноклассницы, и учителя. А мама хочет, чтобы я училась там. Она хочет, чтобы я шла на выпускной, но я не хочу, чтобы там надо мной все насмехались и обзывали меня коровой. Я не хочу надевать это уродливое платье, которое мама для меня приготовила. Я не хочу их видеть, они меня унизили, оскорбили. Меня предал тот, кого… Впрочем, это не важно. Но я не могу так больше, понимаете? Я пыталась, все годы пыталась не обращать внимания и учиться, но это невозможно! Вы бы тоже не смогли, правда? Все это я делала ради мамы, чтобы она мной гордилась. Но… получается, что я не имею своей собственной жизни, я как… как комнатная собачка, диванная подушка, запрограммированная на одну учебу! Но я не робот, я живой человек!
– Мама все это поняла, – кивнула я. – И она не понимает, как до сих пор всего этого не видела… Вы ведь ни разу с ней не разговаривали по душам, правда?
– Разговаривали, – хмыкнула Оля. – Об учебе. Оценках. Ее больше ничего не интересует в моей жизни, кроме моих оценок.
– Но теперь все будет по-другому! – воскликнула я. – Твоя мама осознала свои ошибки, и она ни за что не отправит тебя снова в школу, если ты сама этого не захочешь! Не заставит тебя идти на выпускной, ты вообще не будешь общаться ни с одноклассниками, ни с учителями! Мы что-нибудь придумаем, чтобы тебе досрочно выставили твои оценки, ты сможешь прийти только на экзамены, и все! А потом поступишь в любой институт, который тебе понравится! Поверь мне!
– Да вы просто ничего не понимаете и не знаете! – вскричала девушка. – Ничего я не сдам и никуда я не поступлю! Все уже куплено! Поступит и сдаст все только Светка, потому что она дочурка нашей классной и ей достается все! Она меня ненавидит, она подговаривает остальных, чтобы надо мной насмехались и издевались! Она плевала в мою тарелку, она унижала меня перед всеми, она подговорила других девчонок меня избить! Лучше бы я не ездила на ту треклятую олимпиаду, с этого все началось!
– На какую олимпиаду? – спросила я.
Оля покачала головой.
– В девятом классе мы со Светкой участвовали в олимпиаде, которую организовал тот вуз, куда я хотела поступать. Если в этой олимпиаде побеждаешь, то получаешь право бесплатно учиться в вузе. Я очень готовилась к ней и была уверена, что смогу написать все тесты без единой ошибки. Так оно и было – мне все вопросы показались несложными, когда я сдавала свой бланк, то запомнила даже, какие буквы где ставила. Там надо было выбирать правильный ответ под определенной буквой. Все было зашифровано, как на ЕГЭ и ГИА. Результаты должны были огласить через три дня. Я даже спокойна была, потому что дома еще раз по памяти все проверила и не нашла у себя ни одной ошибки. Так даже репетитор по английскому мне сказала – что я все верно ответила. А потом… – Она прервалась, из глаз девушки потекли злые слезы. – Потом я узнала, что у меня полно ошибок. Я хотела на апелляцию подать, потому что такого просто быть не могло! У нас был русский язык, и классная руководитель огласила результаты олимпиады. Я не заняла ничего, а вот Светка получила сто баллов из ста, хотя она совершенно не знает английского! Понимаете? Не могла она правильно ответить, даже если бы у нее была очень хорошая интуиция! Там же последнее задание творческое, его невозможно сделать, не зная предмета!
– И что же было дальше? – спросила я. – Ты подала на апелляцию?
– Нет, – покачала головой Оля. – Не смогла. После урока классная подозвала меня, когда все ушли на следующий урок. И сказала, чтобы я даже не думала подавать на апелляцию. Она сказала, что… что испортит мне аттестат и меня вообще ни в какой вуз не возьмут. Это все она подстроила – у нее, поди, куча связей, и она хотела, чтобы ее Светка училась в университете, вот как-то и поменяла наши бланки… Если бы у меня был современный мобильный телефон, я бы все ее слова на видеокамеру записала, чтобы у меня были доказательства. А у меня старый, допотопный мобильник, он только звонить да смс-сообщения передавать умеет… Мне пришлось сказать ей, что я не стану подавать на апелляцию, и она меня отпустила на следующий урок. А Светка почувствовала свою безнаказанность, потом меня тупицей бездарной обзывала… Слух по классу пустила, что я наркоты обкурилась перед олимпиадой, для храбрости, и меня все потом наркоманкой обзывали… И после этого с каждым днем все хуже и хуже было, я вообще хотела жизнь самоубийством покончить!
