— Два лежали на столе, шесть — в клетке
вороны, еще пять — в сливном сифоне в ванной комнате.
— В сливном сифоне? — с удивлением
повторил Шарплз. — Господи, как же они туда попали?
— Кто-то хотел спустить их в канализацию,
бросил в слив, а они застряли.
— Ничего не понимаю.
— Бьюда тоже ничего не понимает.
— Но при чем здесь я?
— Бьюда считает, что вы имеете прямое
отношение к подвеске.
— С чего он это взял?
— Все довольно просто. Я занимался
поиском подвески. Мы с вами поехали к Кеймерону по каким-то делам. Подвеска
оказалась у него. Не надо быть профессиональным сыщиком, чтобы связать эти
факты.
— Жаль, что вы занялись поисками
подвески, Лэм.
— Простите, но я выполнял ваше поручение.
— Да-да, конечно. Я хотел сказать, что,
если б знал, в чьих они руках, никогда бы не затеял это дело.
— Перестаньте, Шарплз. Вы прекрасно
знали, у кого подвеска. Вам надо было выяснить, почему владелица решила
избавиться от нее.
— Вы правы.
— Но почему-то вы не пошли к мисс Брюс,
чтобы поговорить с ней напрямую.
— Мне хотелось сначала выяснить…
— Ну конечно, вам «хотелось»! Чтобы
выяснить, вы наняли меня, и я справился с этим. Сделанного не вернешь.
— Да-да, конечно, — проговорил
Шарплз.
— Сегодня утром я занимался поисками
подвески. Потом мы с вами поехали к Кеймерону. Кеймерон был мертв. Подвеска,
которую вы так искали, лежала на его столе. Изумруды кто-то вынул из оправы.
Логично предположить, что сержант Бьюда ухватился за эту подвеску, как за ключ
к решению дела об убийстве.
— Значит, он будет допрашивать вас?
— Меня он уже допросил. — Когда?
— Только что.
— Где?
— В магазине Наттолла. Там были Наттолл и
Джеррет.
— Что они ему сказали?
— Ничего особенного.
— Думаете, теперь моя очередь?
— Не сомневаюсь.
— Что я должен говорить?
— То, что считаете нужным.
— Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
— Я уже посоветовал вам связаться с
адвокатом.
— А сами вы не хотите мне помочь?
— Все, что вы скажете адвокату, останется
между вами. Он выслушает вас и, если поймет, что дело плохо, посоветует просто
не отвечать на вопросы полицейских. Никто не может заставить адвоката давать
показания. А я частный детектив и обязан сотрудничать с полицией. Если меня
уличат во лжи или умышленном отказе от показаний, я буду вынужден распрощаться
со своей работой. Понимаете?
— Теперь понимаю.
— У вас два пути: или сказать, что
подвеска принадлежала Брюс, или сказать, что вы вообще ничего о подвеске не
знаете.
— Я уже сказал полицейским, что ничего не
знаю.
— Именно поэтому я настоятельно советую
вам связаться с адвокатом.
— Я не совсем понимаю…
— Очень может быть, что вы совершили
ошибку: не следовало утверждать, что вы никогда не видели этой подвески. Я изо
всех сил старался прикрыть вас. Пока еще не поздно переиграть: скажите, что
просто не узнали подвеску, — она ведь была без камней. А теперь, мол,
вспомнили, что видели ее раньше.
— Нет, — перебил Шарплз. — Я не
хочу впутывать в это дело мисс Брюс.
— Но если она повторит сержанту все то,
что сказала мне, ее ни в чем не заподозрят.
— Возможно, но имя ее все же будет
предано огласке. Как владелицу подвески ее оставят в покое.
— Прежнюю владелицу…
— Как вам будет угодно.
— При чем здесь я? Мне угодно то, что
угодно клиенту.
— Благодарю вас, мистер Лэм. Я ценю вашу
заботу о клиенте.
— О бывшем клиенте.
— Как бывшем? — удивился Шарплз.
— Вы поручили мне определенное дело. Я с
ним справился. Мы друг другу больше ничего не должны и можем спокойно
расстаться.
— Мне не нравится то, что вы сказали,
Лэм.
— Что же именно вам не нравится?
— По-моему, до завершения дела еще очень
далеко.
— Какого дела?
— Которое я вам поручил.
— Вы обратились в наше агентство с
просьбой разыскать подвеску. Подвеска найдена.
— Но возникли новые вопросы.
— Об этом лучше поговорите с Бертой.
Кстати, вполне возможно, что полиция и без ваших показаний решит допросить Ширли
Брюс и Роберта Хокли.
— С чего вы это взяли?
— А почему бы и нет? Они будут
допрашивать всех, кто так или иначе был связан с убитым.
— Спасибо, что сказали, —
скороговоркой произнес Шарплз.
Я понял, что он хочет поскорее закончить
разговор.
— Всегда к вашим услугам. — С этими
словами я повесил трубку и отправился в агентство.
По дороге я купил свежие газеты. Сообщения о
зверском убийстве были иллюстрированы фотографиями вороны, дома Кеймерона и
оправы изумрудной подвески. Верные традициям, досужие репортеры насочиняли
целую кучу различных версий убийства — одну абсурднее другой.
Так, я вычитал, что «блестящий сыщик» сержант
Бьюда приступил к допросу вороны и, исходя из ее показаний, надеется в
кратчайший срок выяснить, кто заколол кинжалом беднягу Кеймерона, когда тот
говорил по телефону.
Еще в газетах была опубликована просьба ко
всем, кто общался в тот день по телефону с Кеймероном, поставить об том в
известность полицию.
Разумеется, то была инициатива сержанта Бьюды.
Не остался без внимания журналистов и пистолет
двадцать второго калибра. Поскольку выстрел из него был произведен примерно в
тот момент, когда закололи Кеймерона, а пуля в мансарде не обнаружена,
выдвигалось предположение, что несчастный успел выстрелить в убийцу и тот
ранен. А если так, то злодей должен был обратиться к врачу и тем самым выдать
себя.
Чтение газет прервал телефонный звонок. Мне не
хотелось ни с кем говорить, но телефон не смолкал. Я снял трубку и прохрипел:
