— Зачем?! Да с этой опекой сам черт ногу
сломит. Надо постоянно следить за двумя старыми дураками: на что они тратят
деньги, во что вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.
— И при этом умудряются не нарушать
баланс? Ширли получает столько же, сколько и вы?
— Вам-то что?
— Хочу предложить вам взаимовыгодный
обмен информацией.
— Согласен, только начнете вы.
— Вы читали вечерние газеты?
— Нет.
— Так знайте: скоро здесь будет полиция.
— Полиция?
— Да.
Он сразу помрачнел.
— Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.
— Кто его убил?
— Пока неизвестно.
— Мотивы?
— Тоже неизвестны. Он закурил.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Сам не знаю. Я работал на одного
человека, связанного с этой опекой, и заинтересовался судьбой наследства. У
Ширли Брюс я уже побывал, теперь решил познакомиться с вами. — Зачем?
— Я же сказал: сам не знаю.
После короткой паузы Роберт Хокли заговорил.
Он сильно волновался, сигарета так и прыгала у него в зубах, а клубы табачного
дыма, казалось, служили знаками препинания в потоке слов.
— Плевать мне, что Кеймерона убили! Я не
собираюсь лицемерить. Он был мне глубоко противен. Как, впрочем, и Гарри
Шарплз. Тоже мне опекун! Небось сами состряпали этот паршивый документ.
Конечно, Кора Хендрикс им доверяла… Вот они и воспользовались этим. Самое
обидное, что ни к чему не придерешься — абсолютная, так сказать,
водонепроницаемость и противоударность. Прикрываясь своими правами опекунов,
они могли обдирать меня как липку. Чем и занимались… Мой адвокат советует пока
не лезть на рожон. Но если когда-нибудь удастся доказать, что они в сговоре с
Ширли Брюс и дают ей больше, чем мне, тогда я смогу обратиться в суд. Если,
конечно, моя репутация будет безупречной… Вот я и ковыряюсь в авторемонтной
мастерской, пока господа опекуны раскатывают по белу свету! Уличить их в
сговоре со второй наследницей — мой единственный шанс. Иначе мне ничего не
добиться.
— А вы уверены, что был сговор? Разве
Ширли получает больше, чем вы?
Роберт побагровел, услышав это имя.
— Ах, крошка Ширли! Это та еще штучка!
Этакая ласковая кошечка. Чуть заметит, что добрые дядюшки пытаются сунуть ей
лишнее, сразу же поцелуйчиками и причитаниями пресекает эти попытки. Что вы!
Она не возьмет ни цента больше, чем получаю я. А вы видели, как она живет?
Роскошная квартира, дорогие тряпки, по полдня торчит в салонах красоты. На
какие, спрашивается, шиши?
— Мне это тоже интересно, — сказал
я.
— А вы у нее спросите! Или Шарплза с
Кеймероном. По условиям опеки она должна получать ровно столько, сколько я.
Откуда же у нее такие деньги?
— Может быть, у нее есть другие источники
дохода? Хокли рассмеялся:
— «Другие источники»! Будь я такой
очаровательной девочкой в шелковых чулочках и кружевных трусиках, у меня,
пожалуй, появились бы «другие источники дохода». Расспросите-ка Шарплза с
Кеймероном о ее доходах.
— Кеймерона мне расспросить не удастся —
он мертв.
— Но остался Шарплз.
— Думаю, его об этом уже расспрашивали.
— Конечно! И еще не раз расспросят.
— Ширли Брюс — ваша родственница? Роберт
Хокли с удивлением посмотрел на меня.
— Вы что же, занимаетесь этим делом и не
знаете, кто такая Ширли?
— А кто такая Ширли?
— Крошка Ширли, — с издевкой
проговорил Роберт, — бедная сиротка, дочь какой-то дальней родственницы
Коры Хендрикс. Занятная получилась история: Кора уезжает по делам в Штаты, а
возвращается месяцев через, семь-восемь с младенцем на руках. Как вам это
нравится?
— Вы хотите сказать, что — Ширли дочь
Коры Хендрикс?
Он пожал плечами.
— А кто отец? — спросил я.
— Вот именно: кто отец?
— Вам что-нибудь известно?
— Мне известно, что я слишком много
болтаю, — отрезал Роберт. — Так что же Кеймерон?
— Убит. По его комнате летала ручная
ворона.
— Слышал я об этой вороне.
— Еще у него была изумрудная подвеска. О
ней вы слышали?
Он покачал головой.
— Как бы то ни было, — сказал
я, — вам, наверное, придется смириться с мыслью, что опекуны — ловкие
ребята. Они пустили деньги в оборот и изрядно увеличили наследство.
Он подозрительно посмотрел на меня. Потом
подошел к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
— Алло, Джим! Привет, это Хокли. Я сейчас
узнал, что Роберта Кеймерона сегодня пришили. Надо проверить. Если это так,
выясни, сколько денег у него было, когда он стал опекуном, и сколько на счете
сейчас. И еще надо бы выяснить, откуда у Ширли Брюс побочные доходы. Понял?
Расслышать, что отвечали на другом конце
провода, было невозможно. Хокли продолжал:
— Да так, сообщили… Пришел тут ко мне
один тип. Говорит, скоро сюда нагрянут, фараоны… Конечно… Конечно… Буду
осторожен… Какого черта притворяться, что я любил этого старого ублюдка?! Еще
бы! Я даже рад, что его пришили… Ладно, буду осторожен… Наведи справки и
позвони. Пока.
Он повесил трубку и посмотрел на меня, как
будто увидел впервые.
— Черт возьми, вы, однако, умеете
слушать! Я вам столько всего наговорил… Катитесь-ка отсюда!
— Может быть…
Он двинулся ко мне, сжав кулаки.
— Я сказал: вон отсюда!
— Спокойно, не стоит напрягаться: я просто
забежал на минутку.
— Может, конечно, все, что вы
слышали, — правда, но я предпочитаю получать информацию от моего адвоката.
Кстати, какие-нибудь документы у вас есть?
Я протянул свое удостоверение.
— Буду вам очень признателен, если
полиция не узнает о моем визите.
— Ничего не обещаю, — проговорил он,
изучая удостоверение. — Вы кто, Кул или Лэм?
— Лэм. Кул — женщина.
— Ладно, если вы не врете, я с вами
как-нибудь побеседую. А что у вас за дело, связанное с наследством? Вас Шарплз
нанял?
