— Да, Берта, — вставил я, едва она
запнулась, — я тут решил, что нужно взять вторую секретаршу — для тебя. А
Элси будет работать на меня. Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу.
А с управляющим этого дома я уже поговорил — он готов передать соседнее
помещение под мой кабинет. В стенке пробьют дверь.
Берта повернулась ко мне.
— Да ты что… что…
— Что я?
Она попыталась изобразить улыбку:
— Что ты о себе возомнил?
— Я машинист, а ты пассажир. Проверь свой
билет — не пора ли тебе выходить? — Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.
На этот раз машинка Элси молчала…
Я решил разыскать Дону Грэфтон, у которой была
вторая клетка для вороны.
Жила она в весьма скромном доме. Одно время
такие дома появились во множестве — строительство стоило недорого, правда, и
доход от их сдачи внаем был не больше двадцати — тридцати долларов в месяц.
Дверь открыла девушка. С такой стройной
фигуркой, как у нее, в самый раз рекламировать купальники или лыжные костюмы.
Брюнетка, но не такая жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого оттенка,
какой обычно свойствен только блондинкам.
Когда я спросил, не она ли мисс Дона Грэфтон,
девушка широко улыбнулась.
— А вы, наверное, очередной журналист,
интересующийся ручной вороной?
— Я действительно интересуюсь вороной,
хотя и не совсем журналист. Расскажете мне о ней?
— Конечно. Заходите, пожалуйста.
Комната напоминала кукольный домик. Дона
предложила мне стул и села напротив.
— Что бы вы хотели узнать?
— Где сейчас ворона?
Она рассмеялась:
— В сарае. У мистера Кеймерона ей,
конечно, было гораздо лучше. Увы, моя хозяйка терпеть не может ворон. Так что
приходится бедной птичке довольствоваться сараем.
— Как ворона попала к вам?
— Мы с Панчо старые друзья. Он проводит
со мной чуть ли не половину своей жизни. Назвали его в честь моего отца —
Фрэнка Грэфтона. Ведь Фрэнк по-испански — Панчо.
— Вы знали мистера Кеймерона?
— Конечно.
— Давно?
— С детства.
— А Гарри Шарплза?
Она утвердительно кивнула.
— А Ширли Брюс?
— Знаю. Но у нас неважные отношения — мы
почти не общаемся.
— А Роберта Хокли?
— Знаю.
— Не могли бы вы рассказать о себе и о
нем. Она пожала плечами:
— Да о чем, собственно, рассказывать? Мой
отец, Фрэнк Грэфтон, был управляющим на приисках Коры Хендрикс. Она умерла,
когда я была еще совсем маленькой. Я ее не помню. Опекунами ее наследства стали
мистер Кеймерон и мистер Шарплз. Года через три или четыре во время аварии на
шахте погиб мой отец. Мистер Кеймерон и мистер Шарплз очень его любили и были
потрясены. Ведь именно благодаря ему их дела на приисках пошли в гору. Большую
часть прибылей они дали как раз в эти три или четыре года после смерти мисс
Хендрикс.
— Ну а что ворона?
— Мы с ней давно дружим. Панчо не любит
сидеть на месте. И вообще птице надо летать — вот мистер Кеймерон и решил не
стеснять своего любимца. Я повесила для него в сарае клетку, вынула одно из
стекол в оконной раме. Так что Панчо прилетает, когда хочет. Садится на крышу,
каркает — зовет меня, я вхожу, подставляю ему плечо и кормлю. Если меня нет
дома, Панчо летит прямо в клетку или возвращается к мистеру Кеймерону. Теперь,
после всего, что произошло, он живет у меня. Ему ведь одиноко. Хотите взглянуть
на Панчо?
— Конечно, — ответил я.
Дона провела меня за дом, к маленькому
сарайчику, открыла дверь. Он весь был завален хламом: старыми сундуками,
коробками, щепками, рваной одеждой, дровами.
— О, не удивляйтесь, — сказала
Дона. — Мы давно уже перешли на газовое отопление. А дрова — для камина в
комнате хозяйки, хотя я ни разу не видела, чтобы она его топила. Панчо должен
быть в клетке. Панчо! Где ты?
Тут я разглядел в темном углу клетку — точно
такую, как в кабинете Кеймерона. Раздался шелест, и ворона вылетела нам
навстречу, хотела сесть на плечо Доне Грэфтон, но, увидев меня, отпрянула.
Дона поманила ее пальцем:
— Иди сюда, Панчо.
Ворона уставилась на меня своими маленькими
глазками и прошипела:
— Вр-р-рун!
— Панчо! Как ты себя ведешь! Разве так
можно? Иди сюда.
Вероятно, ворона боялась меня. Она осторожно
уселась на штабеле дров в нескольких шагах от меня и замерла.
— Не бойся, Панчо. Мистер Лэм хочет
познакомиться с тобой. Поговори с ним.
Птица взмахнула крыльями и опустилась Доне на
палец. Девушка погладила ей шею.
— Панчо очень не любит, когда ему кладут
руку на голову. Это для него как наказание. Только протянешь ладонь над его
головой — сразу весь сожмется. Птица боится несвободы. Панчо; посмотри на
мистера Лэма.
Я протянул руку, но Панчо, не проявив ко мне никакого
интереса, отпрянул и что-то прошипел. Дона рассмеялась:
— Он говорит «убир-р-райся». Его трудно
понять. Лучше всего ему удается выговорить «вр-р-рун». Такой озорник! Сегодня
Панчо не в настроении… Конечно, ему невесело — смерть хозяина повлияла на бедную
птичку.
— Дом мистера Кеймерона недалеко отсюда?
— Квартала три-четыре.
— Панчо летал к кому-нибудь еще?
— Нам кажется, что летал.
— Вам?
— Да, нам с мистером Кеймероном. Я никак
не могу осознать, что его уже нет на свете.
— Так к кому же еще летал Панчо?
— Этого мы не знали. Панчо такой
скрытный. Правда, Панчо? Иногда мы с мистером Кеймероном не могли его найти.
Извини, Панчо, но ты очень тяжелый. Дона не может все время держать тебя на
пальце. Ты не хочешь познакомиться с мистером Лэмом? — С этими словами
Дона протянула руку в моем направлении, но ворона снова отпрянула. Тогда
девушка слегка потрясла рукой и подтолкнула Панчо в сторону клетки.
— В-р-рун! — каркнул ей
Панчо. — Убир-р-райся! Убир-р-райся! — Захлопал крыльями и полетел к
клетке.
