— Но мне сказали, что прииск именно там.
— Шахта в двадцати километрах от
города, — с улыбкой повторил Маранилья.
Шофер радостно кивал, поддакивая. — Пять
песо за двадцать километров — не слишком ли? — мрачно возразила Берта.
— Он говорит, что если вы не дадите ему
эти пять песо, он отвезет вас в городок. Он говорит, что такая милая дама, как
вы, не может не заплатить ему сполна.
— Черта с два он у меня получит! И
никакая я ему не милая дама! Да я вдребезги разнесу его таратайку, если он не
выпустит меня!
Шофер снова принялся что-то объяснять
по-испански.
Конечно, для меня было бы лучше всего, если бы
колумбиец сдержал свое обещание и отвез Берту в тот городок на берегу. Но я
знал Берту и сомневался, выдержит ли старенький автомобиль мощь ее натиска.
Пришлось вступиться.
— Все в порядке, — прекратил я
пререкания. — Это моя знакомая. — Потом вытащил из кармана бумажник,
отсчитал пять песо и протянул шоферу.
Он рассыпался в благодарностях и, отперев
дверцу, вызволил Берту.
— Я давно знаю этого парня, —
пояснил Маранилья. — Он врезал на заднюю дверь своей машины наружный
замок, чтобы пассажиры не могли выйти, пока он не получит с них столько,
сколько ему причитается. Надеюсь, ваша знакомая не в обиде?
Я промолчал — достаточно было взглянуть на
Берту, чтобы стало ясно, в обиде она или нет.
Фелипе Муриндо что-то сказал Маранилье, и тот
предложил Берте осмотреть прииск «Два клевера».
Шофер достал из багажника чемоданы. Я понял,
что Берта попала в его тачку, как только покинула самолет.
Мы направились к зданию правления. Фелипе
Муриндо зачерпнул ковшиком воды в небольшом, обложенном камнями водоеме и
протянул Берте. Она залпом выпила воду, а потом зачерпнула снова.
— Ну, слава Богу, немножко
полегчало, — выдохнула она. И, осмотревшись вокруг, добавила: — Какое
чудесное место!
— Извините, сеньора, я не совсем понял
цель вашего визита, — вежливо заметил Маранилья.
— Неудивительно, — парировала
Берта. — Вы ведь не ясновидящий.
— Подождите здесь, — неожиданно
сказал Маранилья, кивнул своему шоферу, и они оба куда-то отошли. Через секунду
я услышал шум отъезжающей машины.
— Этот парень говорит
по-английски? — спросила Берта, кивнув в сторону Муриндо.
— Похоже, что нет. Впрочем, этим людям
верить нельзя. Тебе не кажется, что нам пора объясниться?
— Ну что ж, начинай.
— Видите ли, миссис Кул, — сказал я
ироническим тоном, — причин оказаться здесь у меня было достаточно. Скажу
вам одно: я решил на месте выяснить некоторые подробности, связанные с
получением прибыли в цветной металлургии.
— Что касается меня, — подхватила
Берта, — то я тоже не просто так мотаюсь по этой благословенной стране,
разбрасывая монетки райским птичкам. Раз уж я уехала так далеко из дома,
значит, нашла себе спонсора.
— Берта, я не прошу тебя называть имена,
но скажи: этот спонсор уже имел с нами дело?
— Ничего я не собираюсь тебе говорить. Ты
срываешься с места и летишь черт знает куда. Неизвестно, на кого ты сейчас
работаешь. Подозреваю, что здесь замешана какая-то шлюшка. Ты всегда был
бабником.
Я промолчал.
— А кто эти гориллы? — Берта кивнула
в ту сторону, куда ушли Маранилья и его шофер.
— Один из них — умнейший человек. Может
быть, и второй тоже.
— Ну и ослы! — без всякой связи с
нашим разговором воскликнула Берта. — Распинаешься перед ними, и все равно
они ничего не понимают. Вообще-то здесь, в двух днях полета от США, могли бы
выучить английский!
— Ты тоже живешь всего в двух днях полета
от Колумбии, однако до сих пор не удосужилась выучить испанский.
— Пошел ты к черту! — Берта
подобрала валявшуюся на земле газету и стала обмахиваться ею, как веером.
На какое-то время установилась тишина,
нарушаемая только жужжанием мух. Фелипе Муриндо сел рядом с нами, закурил
сигарету и с улыбкой посмотрел на нас.
Берта достала свой разговорник, полистала его
и старательно, по слогам прочла:
— И-э-лоу… сейр-ве-са.
[2]
Управляющий отрицательно покачал головой и
медленно, стараясь, чтобы мы поняли, объяснил что-то по-испански.
— Ты что-нибудь разобрал? — спросила
Берта.
— Немного. Он говорит, что здесь вообще
нет никакого пива. Оно есть только в городе, да и то не ледяное, а теплое.
— Теплое пиво — фу, какая гадость, —
поморщилась Берта.
— Осторожнее, Берта, не проговорись
местным фараонам, зачем я сюда приехал. Помнишь официальную версию?
— Ах, Дональд, мне не до тебя! Эта
проклятая вода, что я выпила, кажется, вся вышла потом. Я опять умираю от
жажды. Как же здесь жарко!
— Ничего, привыкнешь. Здесь климат совсем
не такой, как в Штатах.
— Спасибо, утешил.
— А что я могу для тебя сделать?
Запретить солнцу светить? И вообще, чем меньше раздражаешься, тем легче
переносить жару.
— Как я могу не раздражаться! —
воскликнула Берта. — Какой-то бандит запирает меня в машине, везет по
самым плохим в мире дорогам, вымогает уйму денег, а ты советуешь не
раздражаться! Кстати, куда подевались те двое?
— Не знаю, — ответил я и посмотрел
на управляющего.
— Говоришь, тот тип работает в полиции? Я
кивнул.
— А второй — шофер?
— Шофер, телохранитель и, возможно,
правая рука.
— С виду полный болван — я имею в виду
шофера.
— Зато у другого ума хватит на двоих.
— Не спеши с выводами. По-моему, все они
и в подметки не годятся нашим сыщикам. Например, Селлерсу.
— А, понятно, — протянул я. Берта
покраснела.
— Что тебе понятно?
— Ничего.
Она вопросительно уставилась на меня.
— Надо все обговорить, Берта. Я уже
ознакомил тебя со своей версией. Думаешь, тебя не станут расспрашивать?
Ошибаешься. Поэтому мне надо знать, зачем ты сюда прилетела.
