Я сложил листок с рисунком и засунул в
бумажник.
— Мой клиент, мистер Наттолл, пока еще не
обратился в полицию. Пока еще.
— Если бы вы были чуть более откровенны,
мистер Лэм, я, возможно, постарался бы как-то помочь вам…
— Но вы же не видели подвеску.
— Нет. До свидания, мистер Лэм.
Я вышел из кабинета и спустился по лестнице.
Автоматически раскрылись двери, пропуская меня на улицу. Затылком я чувствовал
враждебные взгляды продавцов.
Берта ждала меня, сидя в нашей служебной
машине, которую поставила за углом. Она была в своих лучших мехах, в ушах —
бриллиантовые серьги. Она с трудом сдерживала волнение.
— Теперь твоя очередь, Берта. Не забудь:
как только кто-нибудь поднимется к Наттоллу, подашь мне знак. Помни: ты просто
капризная покупательница. У этих продавцов наметанный глаз. Малейший промах — и
тебя вычислят.
— Не вычислят. Я знаю, как с ними
разговаривать, — прервала меня Берта, вышла из машины и направилась к
магазину. Я переставил машину поближе к его дверям и стал ждать…
Минут через десять в магазин вошел мужчина.
Вообще-то я предполагал увидеть женщину, но незнакомец заинтересовал меня.
Вскоре появилась Берта. Достав из сумочки носовой
платок, она вытерла нос.
Я завел мотор.
Незнакомец вышел из магазина не сразу. Он был
сильно взволнован. Попытался поймать такси, но свободных не было видно, и он
отправился пешком. Я ехал за ним на небольшом расстоянии; к счастью, он ни разу
не обернулся. Наконец, он зашел в какую-то контору. «Питер Джеррет, посредник»
— гласила табличка на двери.
Минут через двадцать у этих дверей появился
великолепно одетый мужчина лет за пятьдесят. От него веяло уверенностью и
каким-то особым спокойствием. Недолго побыв в конторе, он вышел и сел в
роскошный синий «бьюик». Я записал номер — 4—Е—4704. Можно было поехать за ним,
но я решил не рисковать. Да и зачем? Такие господа не ездят на угнанных
машинах. Я вернулся в нашу контору и посмотрел списки автовладельцев. «Бьюик» с
номером 4—Е—4704 был зарегистрирован на имя Роберта Кеймерона, проживающего по
адресу: 2904, Гризвелл-Драйв. Имя оказалось мне знакомым: это был второй опекун
наследства Коры Хендрикс.
Глава 3
У нотариуса я получил краткую справку о
наследстве Коры Хендрикс. Умерла она в 1924 году. Над ее имуществом была
установлена опека. Опекунами стали Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон. Все это я
уже знал от Шарплза. Но при разговоре со мной он упустил одну деталь: срок опеки
мог истечь и до того, как младший из наследников достигнет двадцати пяти
лет, — в случае смерти обоих опекунов. «Это несколько меняет дело», —
подумал я.
Когда я вернулся в наше агентство, Элси Бранд
оторвалась от машинки и улыбнулась мне.
— Берта на месте? — спросил я.
Элси кивнула.
— У нее кто-нибудь есть?
— Новый клиент.
— Шарплз?
— Да.
— Не знаешь, почему он пришел?
— Не знаю. Он здесь минут двадцать. Берта
как раз обедала, и он ее ждал.
— Он чем-то недоволен?
— Похоже.
— Ладно, разберемся, — сказал я и,
посмотрев на Элси, добавил: — По-моему, ты слишком серьезно относишься к своим
обязанностям.
Элси рассмеялась:
— С тех пор как ты настоял на прибавке
моего жалованья, стоит на минутку оторваться от машинки и Берта буквально
испепеляет меня взглядом.
— Не бойся. Она только кажется строгой,
сердце у нее золотое.
Я открыл дверь кабинета.
Поскольку Шарплз уплатил аванс, Берта уже не
улыбалась ему и вообще была весьма сдержанна. Увидев меня, она прервала
очередную фразу и воскликнула:
— А вот и Дональд! Спросите у него.
— Слушаю вас, мистер Шарплз, —
сказал я, закрывая дверь.
— Что вы там наговорили Наттоллу? —
мрачно спросил Шарплз.
— А что случилось?
— Наттолл позвонил мне. Как я понял, он
был очень взволнован. Спрашивал, не рассказал ли я кому-нибудь о той подвеске.
— И что вы ему ответили? Что никому не
рассказывал.
Что ж, тогда не о чем беспокоиться.
— Нет, мне кажется, Наттолл что-то
заподозрил.
— Я выяснил, кто продал ему
подвеску, — бросил я.
— Что?
— Я выяснил, кто продал Наттоллу
подвеску, — повторил я.
— Не может быть… Чтобы владелец такого
магазина…
— Подвеску продал Роберт Кеймерон.
— О Боже! Да вы с ума сошли!
— Кеймерон действовал через посредника, и
посредник этот — Питер Джеррет.
— Господи, с чего вы взяли?!
— У нас свои методы, мистер
Шарплз, — вмешалась Берта. — Уж не думаете ли вы, что мы даром едим
свой хлеб?
— Поймите, это абсурд, — стал
убеждать Шарплз. — Во-первых, я хорошо знаю Наттолла. Это человек
определенных правил, и он будет хранить тайну сделки, ни за что не расскажет, у
кого купил подвеску. Для владельца столь респектабельного магазина такое просто
невозможно. Во-вторых, я хорошо знаю Боба Кеймерона — это мой старый приятель.
В любом случае он обязательно посоветовался бы со мной. И, наконец, в третьих,
я очень хорошо знаю Ширли Брюс. Она доверяет мне. Я для нее словно родственник.
Она даже называет меня «дядя Гарри», и действительно она мне как племянница. А
вот у Кеймерона с Ширли отношения весьма прохладные. Нет, я вовсе не хочу
сказать, что она его невзлюбила, просто между ними соблюдается некая дистанция.
Если бы Ширли понадобилась помощь, она обратилась бы ко мне.
— Вы, кажется, собирались познакомить
меня с ней, — заметил я. — Когда же?
— Не раньше, чем поговорю с Бобом. Уверен,
тогда вы поймете, как сильно ошиблись!
— Его адрес: 2904, Гризвелл-Драйв. Когда
вы к нему поедете?
Шарплз посмотрел на часы и встал.
— Прямо сейчас. И если окажется, что вы
совершили ошибку — а я уверен, что Боб здесь ни при чем, — вы не получите
ни цента по моему счету.
Берта захотела было что-то сказать, даже рот
раскрыла, но передумала. Я знал, что едва Шарплз успел подписать чек, как она
уже отослала его в банк.
