— Не задавай дурацких вопросов, —
конечно, нет.
— У них есть переводчик? По-английски там
кто-нибудь говорит?
— Один полицейский объяснил мне
по-английски, что от меня требуется, но как только начинала говорить я, он
махал руками, притворяясь, будто ничего не понимает.
— Может, он и впрямь не смог понять твой
лексикон?
— Что значит «не смог понять»?! — По
всей вероятности, до Берты не дошла моя ирония. — Если уж ты взялся учить
язык, будь добр ознакомиться и с ругательствами! А вообще, я ничего такого
особенного не сказала. Просто назвала его сукиным…
— Ладно, хватит. И так все ясно. Кажется,
я знаю, что делать. Жди меня, скоро буду.
Повесив трубку, я подошел к столику. Маранилья
уже вернулся и о чем-то вполголоса разговаривал с Хурадо.
— Джентльмены, — обратился я к
ним, — у меня просьба. Может быть, она покажется вам несколько странной,
но, поверьте, дело серьезное.
— Что случилось? — спросил
Маранилья.
— Пожалуйста, свяжитесь с вашими людьми
на прииске «Два клевера» и выясните, все ли в порядке с тамошним управляющим
Фелипе Муриндо.
— А разве ему что-то угрожает? —
спокойно спросил Хурадо.
— Я не учел одного обстоятельства:
возможно, Муриндо известны причины убийства Роберта Кеймерона.
Маранилья и Хурадо переглянулись.
— Боюсь, что вы несколько опоздали,
сеньор Лэм, — сказал Хурадо после некоторой заминки.
— Родольфо Маранилья только что получил
известия об этом Муриндо.
— Что случилось?
— Сегодня около пяти часов вечера
взорвался динамит, хранившийся на складе, расположенном по соседству с домом
управляющего.
— Что с Муриндо?
— Его разорвало на куски.
Глава 20
Некоторое время мы сидели молча, допивая
налитое в бокалы. Опустошив свой, я подвинул его на середину стола, поднялся и
сказал:
— Джентльмены, спасибо за приятный вечер,
но мне пора…
— Сядьте! — резко перебил меня
Хурадо.
— Простите, я не совсем понимаю…
— Нет, дорогой сеньор Лэм, — сказал
Маранилья, — вы прекрасно понимаете, что этот несчастный случай на шахте
был кому-то на руку.
— Ну и что?
— После всего, что вы нам сообщили, мы не
можем просто так отпустить вас.
— Мне нужно срочно поговорить с коллегой.
— А вы не боитесь, что по дороге с вами
что-нибудь случится?
Рассудив, что просто так мне не уйти, я снова
сел и рассказал им все о нашем «разговоре» с Муриндо.
— Жаль, что вы не сообщили нам все это
раньше, — заметил Маранилья:
— Понимаете, он был так напуган, когда я
заговорил о переводчике, что я не решился сказать вам. Я попал в дурацкое
положение…
— Ах, сеньор Лэм, разве мы дали вам хоть
малейший повод подозревать нас в неискренности? Зачем же вы скрыли от нас такую
важную информацию?
— Я подумал, что она не имеет прямого
отношения к кругу ваших интересов.
— Хорошо, — сказал Маранилья, —
я постараюсь что-нибудь сделать, хотя все не так просто. Ваша коллега должна
была потребовать, чтобы ей вернули бумагу или по крайней мере выдали
свидетельство о ее изъятии.
— Вы же видели мою коллегу — не
сомневаюсь, что она предъявила полицейскому кучу требований. Беда в том, что
эти полицейские не знают английского языка. Впрочем, если им надо было у нее
что-то выяснить, они как-то умудрялись подбирать слова.
— Когда собираешься в испаноязычную
страну, хорошо бы научиться хоть немного ориентироваться в испанском, —
заметил Маранилья. — Или, на худой конец, обзавестись переводчиком.
— Теперь я это понимаю. Но сдается мне,
окажись рядом переводчик, Муриндо ничего бы не сказал.
— Вы так и не поняли, что он говорил?
— Нет.
— Может, вспомните отдельные слова?
— Да, он говорил «мадре».
— «Мадре» по-испански — «мать». А еще?
— Постойте-ка, мне кажется, «кри-а».
— «Кри-а»?
— Да-да, именно так.
— «Кри-а» — это выводок, — перевел
Хурадо.
Они снова переглянулись, и Маранилья
воскликнул:
— А может, он сказал не просто «криа», а
«ама де криа»?
— Конечно! Именно так — «ама де криа».
— «Ама де криа» по-испански —
«нянька», — пояснил Маранилья.
— Какое это может иметь отношение к
контрабандному вывозу изумрудов? — медленно проговорил Хурадо, словно
размышляя вслух.
— Вероятно, джентльмены, — ответил
я, — при расследовании несчастного случая на прииске вам придется
проверить всех, кто был связан с Фелипе Муриндо.
— Зачем? — спросил Маранилья.
— Вам не кажется странным, что совершенно
неграмотный человек был назначен управляющим? Я показал ему испанско-английский
словарь — он не Смог прочесть ни единого слова. Управляющий, несомненно, был
связан с контрабандой: он добывал изумруды и передавал Кеймерону. Думаю, именно
он обнаружил месторождение.
— Почему вы так думаете? — спросил
Маранилья.
— Человек, обнаруживший месторождение
изумрудов, не ушел бы с прииска по собственной воле. И его бы ни в коем случае
не уволили. Повторяю:, вас не удивляет, что опекуны назначили управляющим — а
должность весьма ответственная, тем более что сами они на прииске бывают редко
— неграмотного?
— Вы правы, сеньор, — согласился
Маранилья. — Но ситуация становится все более запутанной.
Вдруг Рамон Хурадо щелкнул пальцами — я понял,
что его осенила какая-то идея.
Маранилья, посмотрев на Хурадо, сказал:
— Большое спасибо за помощь, сеньор Лэм.
Вы свободны. Если у вас назначена встреча с сеньорой Кул, не смеем задерживать.
Простившись, я пошел к отелю. Всю дорогу меня
мучил вопрос: что же заставило Района Хурадо с торжествующим видом щелкнуть
пальцами?
