Глава 21
Берта Кул только что вышла из ванной. В халате
и комнатных туфлях она сидела за столом перед початой бутылкой. Судя по всему,
горячий душ и виски сделали свое дело: Берта была не столь свирепа, как полчаса
тому назад, когда разговаривала со мной по телефону. Что, по-твоему, могло
случиться с этой бумажкой? — спросила она, едва я вошел.
— А что, по-твоему, могло случиться с
Фелипе Муриндо?
— Арестован?
— У него во дворе взорвали тонну
динамита. Конечно, это был всего лишь несчастный случай, но беднягу Муриндо
разорвало в клочья. Если мы не получим обратно эту бумажку, мы никогда не
узнаем, о чем он пытался рассказать.
— Я сообщу обо всем этом консулу,
Слыханное ли дело — так обращаться с гражданами США?!
— Ты никому ни о чем не будешь сообщать.
Это не в наших интересах.
— Почему?
— Люди здесь не так просты, как тебе
кажется. Едва заходит речь об изумрудах, они начинают косо смотреть на любого
иностранца.
— Извините, сэр, — взорвалась
Берта, — я, знаете ли, тут впервые. Куда уж мне тягаться в осведомленности
с вами, старожилами…
— Замолчи, Берта! Все действительно очень
серьезно.
— Так, может, скажешь, что конкретно я
могу делать и что запрещено?!
— Как бы то ни было, ты оказалась в
весьма затруднительном положении — ведь ты здесь по поручению Гарри Шарплза.
— Ну и что?
— Тебя могут посчитать соучастницей.
— Мало ли что посчитают! Если у здешних
властей хватило наглости арестовать меня и при этом делать вид, будто они не
понимают ни слова по-английски, можно лишь посочувствовать жителям страны, у
которой такие власти!
— Послушай, Берта, как бы то ни было,
Кеймерон убит. Почему — не понятно. Нам известно, что Гарри Шарплз, Роберт
Кеймерон и Ширли Брюс участвовали в незаконной добыче изумрудов, их
контрабандном вывозе и продаже в США. И должно быть, они получали неплохие
доходы от своих махинаций.
— Как отнесется наше правительство к делу
о контрабандном ввозе изумрудов?
— Мне трудно ответить тебе. Ведь надо еще
доказать, что Шарплз занимался контрабандой. Колумбийцы обнаружили у него в
багаже необработанные изумруды, добытые на здешних шахтах. Но инкриминировать
ему попытку незаконно ввезти их в США будет весьма сложно.
— А как они ввозили изумруды раньше?
— Чаще всего в Южную Америку мотался
Кеймерон. Непосредственно добычей изумрудов занимался тоже он.
— А в чем выражалось участие во всем этом
Ширли Брюс?
— Нашему правосудию придется изрядно
попотеть, чтобы уличить ее. Всю эту историю о подвеске, доставшейся по
наследству, скорее всего, сочинил Шарплз. Допускаю, что Ширли и не знала —
зачем.
— Но ведь у нее были побочные доходы?
— Правительство, несомненно, займется
выяснением этого. Для начала проверят, исправно ли она платит налоги.
— А насколько успешны наши дела?
— Мы вплотную подобрались к самому
Шарплзу.
— Ты сразу догадался, что он обманывает
нас?
— Когда он в первый раз пришел по поводу
этой подвески, мне показалось, он знает, что с ней приключилось.
— Ах, Дональд, ты умница!
— Кеймерон мертв. В его смерти могло быть
заинтересовано несколько человек. Была предпринята попытка отравить Дону
Грэфтон — по ошибке яд достался Хуаните. В деле об отравлении все улики
указывают на Роберта Хокли. И вот теперь убили Фелипе Муриндо. Заметь: в это
время в Колумбию приехали два человека, которые так или иначе могли быть
причастны к убийству Кеймерона — Роберт Хокли и Гарри Шарплз. Если эти убийства
связаны между собой, круг подозреваемых сужается. Но поди докажи, что они
связаны.
— Хокли и Шарплз арестованы и не могли
никого убить.
— Думаешь, взрыв произошел случайно?
— За кого ты меня принимаешь?
— Когда я решил отправиться сюда, у меня
не было сомнений, что на прииске «Два клевера» добывают изумруды. Нужны были
кое-какие доказательства, чтобы Шарплза припереть к стенке. К сожалению,
колумбийское правительство оказалось более расторопным. Но у меня была еще одна
догадка…
— Дональд, милый! Эта догадка может
принести доход нашему агентству?
— Не уверен.
— Твоя догадка связана с убийством
Кеймерона?
— Конечно. Его убийство — исходная точка
нашего расследования.
— Знаешь, я ничего не поняла из того, что
ты там болтал о кожаных перчатках и пистолете двадцать второго калибра. Ты
можешь объяснить все по порядку?
— Роберт Кеймерон стрелял из пистолета двадцать
второго калибра и промахнулся.
— Почему ты так думаешь?
— Иначе не вижу во всем этом никакого
смысла.
— Ты хочешь сказать, что он целился в
дырку и случайно задел стропила?
— Он целился вовсе не в дырку. Ты что,
так до сих пор ничего и не поняла?
— А ты оставь свои дурацкие намеки!
Говори, пожалуйста, яснее, чтобы я могла тебя понять.
— Когда Роберт Кеймерон стрелял, он был в
перчатках…
— Когда он стрелял в убийцу?
— Нет, в ворону.
— В ворону?! — воскликнула
Берта. — Ты что, рехнулся? Это же была его любимица. Чем она ему не
угодила?
— Тем, что вороны не умеют считать.
Берта гневно посмотрела на меня, и тут
зазвонил телефон. Берта сняла трубку:
— Алло… Говорите по-английски! Кто там
еще? Да-да… — Неожиданно ее тон изменился. С минуту она молча слушала, потом
сказала: — Спасибо большое, я ему передам. До свидания.
Когда она положила трубку, от ее былого гнева
не осталось и следа.
— Кто звонил? — спросил я.
— Родольфо Маранилья. Сказал, что вскоре
после нашего отъезда Роберт Хокли и Гарри Шарплз бежали из-под стражи. Похоже,
подкупили охрану. Та баба, которая меня обыскивала, утверждает, что положила
твою бумагу в конверт и отнесла в кабинет капитана полиции. Когда меня
обыскивали, Шарплз и Хокли были под арестом. Вскоре они исчезли. И эта бумага
тоже.
— Теперь многое становится ясным.
