Глава 24
Мы ехали по бедной окраине. Домишки,
лепившиеся по обеим сторонам дороги, доживали свой век. По всей видимости,
хозяева стремились выжать из квартиросъемщиков последние доллары, прежде чем
снести эти трущобы. Вплотную к жилым кварталам примыкали складские помещения и
какие-то цеха — оттуда доносился мерный гул станков. Думаю, ни в одном
городском районе жители не потерпели бы такого соседства. Но обитатели домишек,
наверное, были настолько бедны, что отстаивать свои законные права казалось им
непозволительной роскошью.
Я оставил машину возле дома под номером,
указанным Районом Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.
Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам.
Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.
Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударил
в дверь кулаком — никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как много
надежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот — ее нет
дома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.
— Подождите, Дональд! — окликнула
меня Дона. — Может быть… может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз.
Сильнее…
Я стукнул по двери так, что испугался, как бы
она не сорвалась с петель. Мы снова подождали. Вдруг Дона взволнованно
прошептала:
— Там кто-то есть!
Я прислушался: шаркающие шаги приближались к
двери.
— Кто там? — прозвучал старческий
голос, и дверь открылась.
По голосу я понял, что женщина, задававшая нам
вопрос, привыкла подчиняться чужой воле.
— Нам надо поговорить с вами. — С
этими словами я решительно переступил порог.
Она не возражала. Я взял Дону под руку и
провел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.
Комната эта была в доме единственной — она
служила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковины
давно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, у
другого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-то
белого цвета, а теперь стала грязно-серой. На кровати, кроме мятой подушки,
ничего не было, даже простыни…
Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Было
видно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздили
старческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу — наверное, в ней текла
индейская кровь.
Показав рукой на стул, я сказал с таким видом,
будто дом принадлежал мне:
— Садитесь.
Она села и уставилась на меня с нескрываемым
любопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Еще
одна бутылка — наполовину порожняя — стояла на раковине.
— Вы знаете Фелипе Муриндо? —
спросил я. Она согласно кивнула.
— Вы давно с ним знакомы?
— Это мой сын.
— Он присылает вам деньги?
Кажется, впервые она смутилась.
— Зачем вам это знать? Кто вы?
— От кого еще вы получаете деньги?
Она молчала.
— Я дам вам возможность
заработать, — продолжил я. — Разве можно жить в такой нищете? В таком
жалком домишке?
— Все нормально, — задумчиво сказала
старуха. — Меня все это устраивает.
— Устраивает? Но вам даже не во что
одеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.
— Все у меня нормально, — повторила
сеньора Лерида. — Мне ничего не нужно.
— Когда вы приехали из Колумбии?
— Не помню. Давно.
— Как жаль, что у вас не было возможности
повидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себе
новую одежду и раза два в год летать в Колумбию.
— Кто вы? — хрипло спросила
старуха. — Что я должна сделать?
— Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться в
Колумбию?
— Вы говорите по-испански?
— Девушка говорит.
Старуха затараторила по-испански.
— Она хочет домой, к родным, —
перевела Дона. — Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.
— Все можно уладить, — сказал
я. — Если вы доверитесь мне, я все устрою.
Старуха поняла меня, но хотела услышать мои
слова еще и в переводе Доны.
— Что ему надо? — спросила она
по-испански.
— Вы много лет работали на прииске «Два
клевера», не так ли? — спросил я.
Она кивнула.
— Вы были поварихой и нянькой. Это вы
нянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?
Она закивала, хотела ответить, но вдруг
осеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повторила
мой вопрос по-испански.
Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молча
смотрела на меня.
— Хорошо, я сам все расскажу, —
согласился я. — После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не того
ребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочь
стала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на прииск
Кора, считалась Доной — дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите,
ваше свидетельство необычайно ценно.
Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ее
глазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагая
переводить.
Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какое
впечатление произвели на нее мои слова.
— Прошу вас, Дона, не поддавайтесь
эмоциям. Ради Бога, переводите, — сказал я.
Девушка начала переводить. Сперва старуха
отвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер,
заговорила все быстрее и быстрее — казалось, хотела излить душу.
Когда сеньора закончила, я увидел слезы в
глазах Доны.
— Она заверяет, что это правда, —
дрожащим голосом сказала Дона. — И она не знала, что девочек подменили
из-за наследства… Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готова
довериться вам.
— Хорошо, — сказал я. —
Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?
Сеньора Лерида не стала ждать перевода.
— Сеньор, которого убили? —
переспросила она.
— Да.
— Он был очень добр. Дал мне денег.
— Когда он приезжал к вам?
