— Перед смертью. Он принес мне деньги, а
на следующий день его убили.
— Вы говорили с ним?
— Совсем недолго.
— Вы сообщили кому-нибудь о вашем
разговоре с Кеймероном?
— Нет.
— Это правда?
— Могу поклясться.
— Скажите сеньоре, — обратился я к Доне, —
что ей придется повторить полицейским все, что она нам рассказала. И подписать
протокол. Потом она получит деньги и сможет навестить друзей в Колумбии. Этим я
сам займусь.
Переводить не потребовалось. Сеньора Лерида
кивнула головой и с философским видом заключила:
— Я согласна. Может, выпьем?
— Когда останетесь одна, — сказал
я. — А мы не пьем. — И попросил Дону: — Позвоните в управление
полиции капитану Селлерсу — пусть немедленно идет сюда, взяв с собой
стенографистку, знающую испанский, и нотариуса.
— Может, мы сами поедем к нему? —
предложила Дона.
— Я хочу, чтобы он побывал здесь. Думаю,
это произведет на него впечатление.
— Давайте вместе поедем за ним.
— Нет, Дона. Однажды я оставил свидетеля
без надзора и вскоре у него за стеной взорвалась тонна динамита. Извините, но
вам все же придется сесть в машину и доехать до ближайшего телефона. Я остаюсь
здесь. С этой женщиной ничего не должно случиться, пока ее показания не будут
заверены нотариусом. Надеюсь, вы понимаете, что это для всех нас значит?
— Я стараюсь не думать об этом, сказала
Дона и поспешно вышла…
Глава 25
Дрожащей рукой Лерида писала свои показания.
Капитан Селлерс заверил подпись, сложил
бумагу, спрятал во внутренний карман пиджака и многозначительно посмотрел на
меня.
Я встал со стула, и мы вышли на крыльцо.
— И что теперь? — спросил Селлерс.
— Ты можешь распорядиться, чтобы ее
охраняли, как особо важную свидетельницу?
— Свидетельницу чего?
— Обстоятельств, которые привели к
убийству Роберта Кеймерона.
— Не вижу никакой связи.
— Не видишь?
— Старуха является свидетельницей лишь
одного — подмены девочек на далеком колумбийском прииске много лет назад. Тебе
придется немало потрудиться, чтобы доказать это. Одно дело — подписать
показания и совсем иное — повторить их перед судом, да так убедительно, чтобы
судья решил передать наследство в целых двести тысяч баксов другому лицу! Если
бы это было так просто, все наследницы Соединенных Штатов давно стали бы
объектом шантажа и вымогательств. Моментально появились бы сотни самозванок,
выдающих себя за настоящих наследниц!
— Неужели ты ничего не понял?
— А что я должен был понять?
— Забудь об этой подмене. Переключись на
убийство Кеймерона.
— Я весь внимание.
— Кеймерон и Шарплз были опекунами. Их
интересы никоим образом не пострадали бы, окажись Ширли Брюс — Доной Грэфтон, а
Дона Грэфтон — Ширли Брюс. Ситуация изменилась с тех пор, как началась тайная
добыча изумрудов. Шарплз, Кеймерон и крошка Ширли вступили в сговор.
— Возможно, — согласился Селлерс. —
Но как все это связано с убийством Кеймерона?
— Никак.
Он посмотрел на меня так, будто я был дебилом.
— Допустим, что Шарплз еще много лет
назад мог услышать от Фелипе Муриндо всю эту историю с подменой девочек — ведь
именно Шарплз назначил Муриндо управляющим. Допустим также, что Кеймерон знал о
незаконной добыче изумрудов. Но совершенно очевидно, что о подмене девочек ему
известно не было. Шарплз до поры молчал об этом, преследуя свои личные цели.
— Допустить можно что угодно, —
возразил Селлерс.
— И, однако, допустим, что все было
именно так. Достаточно увидеть эту парочку — Ширли и «дядю Гарри», — как
сами собой отпадают сомнения.
— Ладно, и что дальше?
— В этот злосчастный день Кеймерон
приготовился действовать: поговорил с сеньорой Леридой и назначил встречу
Хуаните Грэфтон. Именно это и привело к тому, что кто-то пырнул его ножом.
— Кто же?
— Хуанита Грэфтон не только сама
мастерски владеет холодным оружием, она считает, что каждая юная леди должна
научиться этому.
Селлерс нахмурился.
— Тем временем, — продолжал
я, — Ширли Брюс решила преподнести Роберту Хокли рождественский подарочек
— две тысячи долларов.
— Почему?
— Она узнала, что Хокли оформляет
документы для поездки в Колумбию. И ей так же, как и дяде Гарри, это вовсе не
понравилось. Ведь в таком случае Шарплзу пришлось бы отправиться следом. Именно
для наблюдения за Хокли и наняли Берту. Они пытались помешать Хокли —
надеялись, что две тысячи баксов его остановят. Но он не поддался, наверное,
понял, что может получить гораздо больше! И все же Ширли не зря побывала у
Роберта Хокли: она не только ухитрилась незаметно отсыпать в свою сумочку
горсть голубых кристаллов из банки с наклейкой «Яд», но и напечатать на его
машинке адрес Доны Грэфтон.
— Ну и дела! — присвистнул
Селлерс. — Давай дальше, я тебя очень внимательно слушаю.
— Если бы Кеймерон узнал тайну Фелипе
Муриндо, это задело бы жизненные интересы двух человек — Хуаниты Грэфтон и
Ширли Брюс.
— Скажи, Дональд, ты ведь уже давно
догадался, что девочек подменили? Как тебе это пришло в голову?
— Догадаться было не трудно. Впервые я
встретил Хуаниту Грэфтон у Доны и видел, с какой ненавистью она набросилась на
девушку, считающуюся ее родной дочерью. А потом я видел, как она относится к
Ширли Брюс — именно так любящие матери относятся к своим избалованным детям.
Ширли рассказала мне, что Хуанита ведет в Соединенных Штатах светский образ
жизни, а в Колумбии вкалывает от зари до зари. Напротив, в Колумбии мне
рассказали, что она ездит на заработки в Штаты, а дома превращается в знатную
даму: Муриндо — неграмотный управляющий — хранил в колумбийских банках солидные
сбережения. Он обладал информацией и хотел ее продать. Эта информация касалась
матери и няньки. Соедини все воедино, добавь поразительное сходство Хуаниты
Грэфтон с Ширли Брюс — при том, что с Доной у нее нет ничего общего — вот и
сделаешь вывод. Для этого и детективом не надо быть.
Селлерс вытащил из кармана сигару, откусил
кончик и зажег спичку.
