Крот вытянул из-за пазухи плотную веревку с толстым плетением и сунул мне в руки. Я обвила ее вокруг запястья и перехватила ладонью. В связке мы поползли дальше. Снег набился в сапоги, и очень скоро я перестала чувствовать замерзшие ступни. Ветер мешал дыханию. Веревка, постоянно натягиваясь, натирала руки даже сквозь перчатки. Ладони горели, словно на них плеснули кипятком. Внутри меня бушевала беспомощная злость от чудовищного дискомфорта, но я напоминала себе, что на кону человеческие жизни, и это придавало сил.
Мне казалось, мы ползли в снегу целую вечность. Наконец натяжение веревки ослабло. Я подняла голову и увидела, что перед нами лежит неглубокий овраг, за которым высится дорогая ограда. Каменные столбы и кованые фигурные решетки. За забором располагалась большая белая площадка, лишенная деревьев и кустов. Летом это был газон размером едва ли не с футбольное поле. С одного края, ближе к нам, стоял довольно просторный дом. Он вполне мог бы быть самостоятельным жилым особняком, но сильно уступал в размерах трехэтажной уродливой громадине, которая виднелась на другом конце площадки. К гостевому домику примыкал крытый гаражный навес, с трех сторон защищенный от ветра непрозрачным плексигласом.
Территория усадьбы мэра подсвечивалась садовыми фонарями. Окна главного дома были ярко освещены, и громыхающая музыка доносилась сюда. Силуэты множества людей виднелись в окнах всех этажей. Похоже, вечеринка была действительно масштабной.
– Что дальше? – спросила я, распрямляя ноги.
Крот тут же стянул меня обратно на землю.
– Куда? Пригнись!
Я упала на коленки.
– Прости. Но ты не думал, что мы все равно попадем в поле зрения камер, когда пролезем за забор?
– Во-первых, не думаю, что нам поможет, если кто-то заметит твою фигуру в то время, когда мы еще по эту сторону забора. Во-вторых, ты забываешь о том, что мэр – русский человек.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Наш человек вешает кучу камер на дом и входную группу, а дальние уголки ему неинтересны. Пару камер на углы ограды повесят, и все. Экономия. Гостевой домик ими вообще не оборудован.
– Хочешь сказать, у нас есть шанс не попасть на камеры? – воскликнула я.
– Тише, не ори. Конечно, есть, иначе зачем бы я тебе потребовался? Тут масса слепых пятен. Одно я вычислил – оно прямо перед нами. Но надо понаблюдать и выбрать момент.
– Я замерзла, – прошептала я. – Почему эта штука из ткани, а не из полиэтилена? Она насквозь промокла и тяжелая.
Я попыталась улечься поудобнее в снегу.
– Зато не шуршит, как полиэтилен, и не бликует в свете фонарей. Потерпи.
– Терплю.
Из главного дома вдруг вывалилась веселая компания. Один парень, без куртки, воткнул в снег петарду. Через несколько секунд она взлетела в воздух и рассыпалась золотыми огнями. Дамы в шубках завизжали и захлопали в ладоши. Кто-то хлопнул бутылкой шампанского.
– Ярик, оденься, ты заболеешь! – кокетливо крикнул женский голос.
Мужчина подхватил даму на руки и, закружив, упал с ней в снег. Округа утонула в оглушительном визге.
После этого где-то хлопнула дверь. Я узнала голос мэра.
– Все в дом! Повар выносит гуся! Давайте быстрее, я бешеные бабки за это заплатил!
Смеясь и переговариваясь, компания вернулась в дом.
Воцарилась тишина, нарушаемая только приглушенными звуками музыки.
– Сейчас! – сказал Крот и подскочил, взбив веер снега ботинком.
Он быстро съехал в овраг, и не успела я очнуться, как уже карабкался по решетке ограды. Я рванулась следом, подхватив на ходу мешавший мне маскировочный халат. Металлические прутья были высокими, но в некоторых местах имели украшения в виде завитушек. Поставив на них ногу, можно было взобраться выше. Крот уже перемахнул через забор и ждал меня внизу.
Добравшись до верха, я замешкалась. Прутья заканчивались декоративными пиками. Они не были острыми, но я никак не могла перекинуть через них ногу так, чтобы получилось удобно перебраться на другую сторону. К тому же халат на мне сковывал движения. По нетерпеливому топтанию Крота я поняла, что трачу слишком много времени.
Как назло, в этот момент где-то у главного дома раздались неторопливые шаги. Я увидела, как охранник, выйдя из своей будки, идет по одной из дорожек. Его шапка плыла над заснеженным кустом. Еще мгновение, он выйдет на открытое место, и ему будет достаточно слегка повернуть голову влево, чтобы увидеть меня, висящую на заборе.
Времени не было. Из последних сил я рванулась, перекинула ногу через ближайшую пику и подтянулась. Тут же нога соскочила с обледеневшей металлической завитушки, и я полетела вниз, хватая воздух ртом. Все случившееся длилось доли секунды, но мне показалось, мое падение заняло вечность. Крот снизу подхватил меня, и мы оба рухнули в сугроб. Я была уверена, что охранник не только увидел мой пируэт в воздухе, но и успел уже вызвать полицию и сообщить мэру о случившемся.
– Замри, – прошептал мой герой и накрыл нас обоих полой своей белой хламиды. Шаги остановились.
– Он наверняка увидел, – зашептала я.
Но Крот прижал палец к губам и осторожно выглянул из кучи снега.
– Ушел, – сказал он. – Пойдем, пока есть время. Надо торопиться.
Мы поднялись на ноги, и я увидела, что гостевой дом расположен в двух шагах от нас. Это был модный деревянный сруб, построенный совсем недавно: стены еще густо пахли смолой и древесиной. За окнами было темно.
Мы добежали до угла и притаились под стеной. Теперь домик скрывал нас от шумной компании. Наше присутствие могло быть обнаружено только тем, кто наблюдал бы со стороны поля. Но там, понятное дело, никого не было. Я захотела заглянуть в ближайшее окно и сделала шаг в сторону, но Крот дернул меня за рукав и подтащил обратно.
– Нельзя. Попадешь в поле зрения камеры на заборе. Их мало, но они есть. Сейчас мы в слепом пятне и должны тут оставаться.
– Почему?
– Если охранник слышал шум твоего падения, он наверняка сейчас просматривает изображение с камер. Он толстый, идти сюда и проверять самому ему лень. Надо подождать.
– А если он все же придет?
– Будем действовать по обстоятельствам. Не беспокойся. Если он ничего не заметит на камере, вряд ли станет себя утруждать. Скорее всего, решит, что шум вызван снегом, сорвавшимся с веток в лесу.
Мы некоторое время постояли на месте, прислушиваясь к звукам сухого морозного воздуха. Никто не приходил.
– Постой, а где собаки? – вспомнила я.
– Не знаю. Они здоровенные, я думаю, их где-то заперли, чтобы они гостей не пугали.
– Это успокаивает, – ответила я, все еще стараясь выровнять сбившееся дыхание.
Крот еще немного послушал тишину, после чего торопливо застрочил:
