Звучало обнадеживающе, если, конечно, у них был этот следующий раз.
– Тебе уже приходилось это делать?
Ей требовались заверения, но Генри, понимая, что может заставить ее поверить во все, что сочтет нужным, вдруг осознал, что не может ей солгать.
– В общем, нет.
Джиневре он тоже никогда не мог лгать – еще одна параллель между двумя женщинами, которую он предпочел бы не подмечать.
Вики сделала глубокий вдох и принялась дергать край свитера.
– Генри, насколько все окажется плохо, если названный демон вырвется на свободу?
– Насколько плохо? – Он вздохнул и, понурившись, прислонился к книжному шкафу. – Рискну прозвучать комично, но тогда на нас обрушится весь ад.
Глава 8
Норман оглядел паб «Небылицы» и нахмурился. По четвергам, пятницам и субботам – в дни, которые он специально отвел для того, чтобы реально подцепить телочек, – он каждый вечер приходил пораньше, чтобы занять столик. Пока что каждый раз к половине десятого – десяти кто-нибудь обязательно подсаживался к нему. Но сегодня, в четверг, накануне длинных пасхальных выходных, в студенческом пабе было пусто, и, судя по всему, компания ему не светила.
Ездить на Пасху домой некруто, самодовольно думал он, водя пальцем вверх и вниз по капелькам на отпотевшем стакане с диетическим имбирным элем. Его родители расстроились, но он оставался непреклонен. По-настоящему крутые пацаны тусовались в университете все выходные, а Норман Бедуэлл отныне тоже был крут.
Он вздохнул. Судя по всему, крутые парни не тусили в «Небылицах». Он бы уже давно плюнул и отправился домой, если бы не рыженькая за столиком в углу. Она была совершенно прекрасна – в ней было все, что так нравилось Норману в женщинах. Он уже давно любовался ею через весь лекционный зал на парах по сравнительному религиоведению. Огненно-рыжие волосы придавали шарма; пусть она была невысока ростом, но это компенсировалось сантиметрами в других областях. Норман представлял себе, как сорвет с нее рубашку и будет просто глазеть на податливые холмики плоти под ней. Она улыбнется ему в слепом обожании, и тогда он протянет руку, чтобы коснуться. Дальше этого воображение Нормана не работало, поэтому он проигрывал сцену снова и снова, наблюдая за девушкой через зал.
После одного-двух бокалов пива голоса за угловым столиком стали громче.
– Говорю же тебе, есть доказательства того, что убийца – создание ночи! – воскликнула рыжеволосая.
– Спустись на землю, Корин!
Так ее звали Корин! Сердце Нормана забилось быстрее, сбиваясь с ритма. Он подался вперед, чтобы лучше слышать.
– А как насчет отсутствующей крови? – не отступалась Корин. – Всех жертв выкачали подчистую.
– Псих, – фыркнула в ответ ее собеседница.
– Гигантская пиявка, – предложила другая. – Гигантская пиявка ползает по городу, пока не найдет очередную жертву, и тогда… ЧАВК-ЧАВК!
Норман отхлебнул пива с подобающим в данной ситуации звуком. Сидящие за столом застонали и принялись бросать в него салфетки. Тогда над шумом пронесся голос Корин:
– Говорю вам, в этих смертях не было ничего естественного!
– Гигантские пиявки тоже необычны, – пробормотала высокая блондинка в ярко-розовой фланелевой рубашке.
Корин повернулась к ней.
– Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду, Джанет. И я не одна так думаю!
– Ты о тех историях в газетах? Про вампиров, что бродят по городу, и все такое?
Джанет театрально вздохнула и покачала головой.
– Корин, они не верят во всю эту ерунду – просто пытаются продать газету.
– Никакая это не ерунда! – настаивала Корин, ударяя пустой кружкой по столу. – Иэна убил вампир!
Ее губы превратились в тонкую упрямую полоску, в то время как остальные обменялись красноречивыми взглядами. Одна за другой ее приятельницы извинялись и покидали паб.
Корин даже не взглянула, когда Норман занял стул, который недавно освободила Джанет. Она думала о том, какими глупцами будут выглядеть ее так называемые подруги, когда частный детектив найдет и уничтожит вампира. Тогда они перестанут над ней смеяться.
Норман несколько мгновений раздумывал над тем, как лучше завести разговор, и попробовал начать с робкого «Привет». В ответ Корин одарила его ледяным взглядом, что несколько обескуражило Нормана, но он проглотил обиду и продолжил:
– Я просто хотел сказать, что я тебе верю.
– В каком смысле? – Вопрос оказался немногим радушнее, чем ее взгляд.
– Верю, в общем, ну, тебе. Насчет вампиров. – Норман понизил голос. – И всего прочего.
От того, как он произнес слово «прочее», у Корин мурашки побежали по спине. Она повнимательнее присмотрелась к нему и решила, что, возможно, смутно помнит его по каким-то занятиям, но по каким, она не имела понятия. Более того, она не могла определиться, дело тут в самом парне или в кувшине пива, который она прикончила.
– Знаю, – продолжил он, оглядываясь по сторонам, проверяя, что никто не подслушает, – в мире существуют вещи, о которых люди даже не догадываются. И мне знакомо чувство, когда другие смеются над тобой. – Он произнес последние слова с такой силой, что в них нельзя было не поверить, а с ними – и во все остальное.
– Какая разница, что нам известно? – Она ткнула его ногтем в грудь – тот был чуть менее ярким, чем ее волосы. – Доказать мы ничего не можем.
– Я могу. У меня в квартире есть абсолютно неопровержимые доказательства.
Он ухмыльнулся, заметив изумление на ее лице, и кивнул для пущего эффекта. Но самое прекрасное в этом то, думал он, едва ли не потирая руки в предвкушении, что это никакая не ложь. У меня действительно есть доказательства, и, когда я ей их покажу, она упадет в мои объятия и… Воображение вновь подвело Нормана и уперлось в тупик, но ему было все равно. Скоро все это окажется реальностью.
– Ты можешь помочь мне доказать, что Иэна убил вампир? – Ярко-зеленые глаза загорелись, и зачарованный Норман начал заикаться.
– В-вампир…
Увлекшись мыслью о том, что он может предоставить ей доказательства, он забыл, что она ждала вампиров.
Корин решила, что, повторив за ней, парень лишь подтвердил ее догадку.
– Отлично. – Она практически вздернула его на ноги и потащила прочь из паба. Как выяснилось, Норман был не очень крупным, а она – довольно сильной. – Поедем на моей машине. Она на парковке.
Ее стремительный марш-бросок чуть замедлился, когда они достигли дверей, а у ряда телефонных будок она и вовсе остановилась. Нахмурившись, Корин вдруг приняла решение.
– У тебя есть двадцать пять центов?
Норман покопался в карманах и выудил монету. Он хотел подарить ей весь мир, что значили какие-то там двадцать пять центов? Пока Корин набирала номер, он медленно придвигался к ней, пока не оказался так близко, что, когда она завела разговор, он мог прекрасно ее слышать.
