– Ты сделал, что мог, теперь позволь кому-то еще продолжить дело.
– Тебе?
– А ты видишь рядом еще кого-то?
Генри выдавил из себя полуулыбку.
– Нет.
В этом она была тоже права. Ему дали шанс, и он его провалил.
– Хорошо. – Она застегнула молнию на джинсах и скинула халат. – Можешь присоединиться ко мне после заката, если к тому времени станешь мобильным.
– Дня отдыха мне должно хватить. Ладно, я буду не в лучшей форме, но смогу функционировать, – поправился он, когда Вики фыркнула.
– Этого достаточно. Я оставлю сообщение на автоответчике, как только буду знать, где окажусь.
– У тебя меньше двадцати четырех часов, чтобы найти человека с гримуаром в городе с населением в три миллиона. Вики, может, ты и была хорошим копом…
– Я была лучшей, – проинформировала она его, аккуратно натягивая толстовку поверх очков.
– Хорошо. Ты была лучшей. Но не настолько хороша. Никто не может быть настолько хорош.
– Может, и нет. – Тон ее голоса явно говорил о том, что она с этим не согласна. – Но пока ты ночами ждал, когда демон нанесет удар, я не сидела на жопе ровно. – Аккуратно переступая через стекло, она вернулась к софе и села, чтобы надеть ботинки. – Среди прочего демон украл супернавороченную компьютерную систему. Судя по всему, это страшно умная и быстрая штука. Я сегодня ходила в Йоркский университет – нашлось достаточно зацепок, чтобы искать в том направлении, – и поговорила с главой факультета информатики. Он дал мне список из двадцати трех студентов, которые могут заставить этот компьютер вытворять чудеса. – Она выпрямилась и поправила очки на носу. – Так что вместо того, чтобы искать одного человека среди трех миллионов, мне достаточно проработать двадцать три из двадцати четырех тысяч.
– Потрясающе. – Генри сорвал с себя лохмотья, в которые превратилась рубашка, и прошагал обратно к софе. Аккуратно сев, он швырнул ткань в разбитый телевизор. – Один из двадцати трех из двадцати четырех тысяч.
– Шансы не так уж плохи. Кроме того, мне не придется работать со всеми двадцатью четыремя тысячами. Люди в списке являются частью довольно узкой группы. Если я не смогу их найти, то уж точно сумею разузнать о них.
– За один день? Потому как гримуаром воспользуются следующей ночью, и тогда начнется резня. Больше времени у тебя не будет.
Она подняла подбородок и насупила брови.
– И что ты предлагаешь? Сдаться, потому что ты считаешь, это невыполнимо? Ты думал, будто можешь справиться с мелким демоном, помнишь? – Она пробежала взгядом по его ранам. – Ты тоже небезупречен, когда дело касается некоторых вещей.
Генри закрыл глаза. Ее слова ранили глубже, чем любой удар, нанесенный ему сегодня. Но она была права. По его вине гримуар забрали, по его вине миру грозили боль и смерть в масштабе, который немногие смертные могли себе представить.
– Генри, прости. Я не должна была.
– Но это правда.
Она подошла ближе. Он ощущал, как биение ее сердца заставляет вибрировать воздух. Вики сжала его руку в своей. Генри ждал дежурных фраз, которые не облегчат его вину.
– Да, – согласилась она.
Его глаза широко распахнулись.
– Но ты бы не прожил так долго, если бы не научился извлекать уроки из своих ошибок. Когда я найду этого человека, мне понадобится прикрытие.
– Ну что ж, спасибо большое.
Только этого ему не хватало – к нему проявляет снисходительность девчонка, чьи предки наверняка ковырялись в земле на крестьянском наделе, когда он разъезжал верхом подле короля. Он высвободил свою ладонь из ее пальцев и постарался не морщиться, когда движение отозвалось в ране на руке.
– Прежде чем вы начнете задирать нос, ваше королевское величество, возможно, вы подумаете, кого еще я могу использовать? Поверь мне на слово, обвинение в призыве демона не впечатлит полицию. Не уверена, что это даже считается преступлением.
– А как же юный Тони?
– У Тони своя дорога. Кроме того, в этом он мне помочь не может.
– То есть я единственный во всем городе?
– Мы – единственные в городе.
На мгновение их взгляды встретились, и Вики поняла, что совершила глупость – все истории и фильмы о вампирах предупреждали об этом. Миг ей казалось, будто она балансирует на краю пропасти, и она боролась с желанием броситься вниз. Затем момент прошел, вместо пропасти перед ней была пара усталых карих глаз, и она поняла, что ее сердце бьется чуть быстрее, чем если бы перед ней был человек, а не вампир. Или мужчина в роли вампира. Или вампир в роли мужчины. Или еще что-то. Чудесно. Город, нет, весь мир вот-вот вспыхнет адским пламенем, а я думаю своим либидо.
– Мне лучше начать пораньше. Лучше я пойду.
– Пожалуй, да.
Десятки вещей так и остались несказанными.
Он смотрел, как она надевает куртку, биение ее сердца было почти непреодолимым. Если бы он выпил чуть больше ее крови, то не сумел бы остановиться и забрал бы ее жизнь. Такие кормежки были самыми приятными, и многие вампиры погибли, пристрастившись к ним. Она спасла их обоих, приведя мальчишку. Она в самом деле была потрясающей женщиной: немногие смертные сумели бы противостоять его жажде.
Он хотел еще. Больше ее. Если они переживут последующие двадцать четыре часа…
Вики остановилась по дороге к двери, ухватившись за спинку стула в качестве поддержки.
– Только сейчас вспомнила – где ты был раньше? Я звонила, но постоянно попадала на автоответчик.
– Ты поэтому так припозднилась?
– Ну какой смысл приходить сюда, если тебя нет дома?
– Я был дома. Я включил автоответчик, чтобы фильтровать звонки. – Его брови поползли вверх, в то время как она насупилась. – Что? Ты так не делаешь?
– Если я дома, то отвечаю на звонки.
– Если бы я ответил и ты оказалась здесь, когда прилетел демон…
– Мы оба были бы мертвы, – закончила за него Вики.
Генри кивнул.
– Вики?
Ее ладонь уже легла на ручку двери, но она повернулась к нему.
– Ты понимаешь – шанс, что мы провалим дело, велик? Может, ты ничего не найдешь или мы не сумеем ничего сделать, чтобы остановить верховного демона…
Она улыбнулась ему, и Генри вдруг осознал, что был не единственным хищником в комнате.
– Нет, – сказала она. – Я ничего такого не понимаю. А теперь отдохни немного.
И она ушла.
* * *
Улицы города тонули в крови. Стонущие люди тащились сквозь кровавые реки и искали у нее спасения. Она тянула к ним руки, но из глубоких порезов на запястьях хлестала кровь.
