Она ощутила прикосновение холодного лезвия к коже – поцелуй стали вскрыл вену. Затем другую. В отличие от горизонтальных надрезов, которые они делали с Тони, Норман резал вертикально. Теплая жидкость собралась в основании ее ладони.
– Ты должна пережить призыв, – сообщил ей Норман, отодвигая ее руки от тела и превращая их в очередные символы вокруг пентаграммы. – Поэтому я вскрою только одно запястье. Не умирай слишком быстро.
Она услышала, как нож со стуком упал на пол рядом с ней, различила звук удаляющихся шагов.
Не дождешься, мать твою, я не… Гнев только ослаблял ее, поэтому она успокоилась. Отныне только самое необходимое. Никогда не говори «Я умру». Особенно когда это означает истечь кровью на грязном полу, позволив Армагеддону уничтожить город, а затем и весь мир. Она лежала на левом боку – значит, сердце сантиметрах в десяти над полом. Сконцентрировавшись на одном-единственном действии, она сумела подложить правую руку под левую, поднимая кровоточащее запястье как можно выше. Пусть не на десять сантиметров, но так кровотечение хоть немного замедлится.
Давление будет низким… я смогу продержаться… долго.
Возможно, это был как раз вопрос времени, но она постарается, чтобы это оказалось ее время, а не его.
Под весом головы ухо было прижато к полу – все, что она слышала, – ритмичное шипение, похожее на звук моря в раковине. Она лежала и слушала его, не обращая внимания на все громче распевающего Нормана.
* * *
Он обнаружил нужное здание среди комплекса даже без адреса. Каждый волосок на теле Генри встал дыбом от той силы, что эманировала вокруг, и ожидания зла. Он выскочил из машины еще до того, как она остановилась, а в следующий момент преодолел запертые двери и рванул в фойе. Армированное стекло не выдержало столкновения с бетонным вазоном, который Генри запустил в них.
* * *
Норман выплюнул последнее диссонирующее слово и позволил левой руке лечь на раскрытый гримуар, который он держал в правой. Горло саднило, глаза щипало, он дрожал от волнения, ожидая, когда мерцание в воздухе обозначит приход демона.
Но оно так и не появилось.
Пентаграмма была пуста, а в его голове пульсировал величественный ритм. Как вдруг уже в следующее мгновение, без всякого предупреждения, пентаграмма заполнилась, а от пульсации осталось лишь эхо.
Норман вскрикнул и упал на колени. Забыв о гримуаре, он обеими руками закрыл лицо.
Корин захныкала и обмякла: не в силах принять увиденное, сознание покинуло ее.
Вики попыталась сделать несколько неглубоких вдохов сквозь стиснутые зубы. Впервые в жизни она была рада тому, что не может как следует видеть. Вместе с нечетким силуэтом в пентаграмме вернулись все страхи и кошмары, которые она когда-либо испытывала – от детских испугов до вчерашних ужасов. Она сжала зубы, преодолевая желание застенать, и воспользовалась своим физическим состоянием – болью и слабостью, – чтобы изолировать себя от верховного демона. Мне и так уже настолько больно, что куда уж больше.
Судя по всему, существо в пентаграмме это забавляло.
Цвета смешивались так, как им не пристало, и создавали оттенки, что пронзали сердце и замораживали душу. Из них родилось существо со светлыми кудрями, голубыми глазами и очень-очень белыми зубами. Стройное, бесполое существо не претендовало на то, чтобы быть мужчиной или женщиной, и в то же время являлось и тем и другим.
– Довольно, – сказал верховный демон, и ужас слегка отпустил ее.
Он проверил границы своей тюрьмы, а затем осмотрел живых существ вокруг. Проигнорировав Корин, он тем не менее присел на корточки возле Вики и довольно улыбнулся, глядя на узоры, оставленные на полу кровью.
– Так ты и есть та жизнь, что откроет путь моей силе? – Демон улыбнулся, и Вики вознесла хвалу тому, что могла видеть лишь туманные очертания его лица. – Но ты не слишком готова сотрудничать, не так ли?
Лишь плохо слушающиеся мышцы дали Вики время, чтобы воспротивиться желанию опустить кровоточащее запястье на пол. Внезапно она узнала сущность, и это придало ей силы.
– Я… тебя знаю.
Она не видела прежде этого лица, этого демона, но вот сущность – о, ее Вики знала прекрасно.
– Я тебя тоже знаю. – В глазах повелителя демонов на миг промелькнуло нечто. – И на этот раз я победил. Все кончено, Виктория.
Ох, как же она ненавидела это имя.
– Надежда… умирает последней.
– Шутишь? В твоем-то положении? Мне казалось, лучше бы потратить силы на то, чтобы умолять о пощаде. – Демон поднялся и отер пыль с рук о бедра. – Жаль, что не могу оставить тебя в живых. Твоя реакция на мои планы доставляет мне удовольствие.
В этот момент Вики хотела лишь, чтобы ей хватило слюны на плевок.
Верховный демон повернулся к Норману, который все еще сидел, съежившись у хибати.
– Встань!
Норман схватил гримуар, словно талисман, и дрожа поднялся на ноги.
– Освободи меня!
Норман выпятил нижнюю губу, и выражение его лица сделалось решительно упрямым.
– Нет. Я призвал тебя. Я твой хозяин.
Сила принадлежала ему, а не этому существу. Он владел силой.
От смеха верховного демона в квартире вылетели окна.
Норман задергался так, словно к его плечам были привязаны ниточки, а верховный демон был кукловодом, и двинулся к пентаграмме.
– Нет, – захныкал Норман, – я – хозяин.
До Вики вдруг дошло, что Норман борется. Она-то ждала, что его волю затушит как спичку. Как оказалось, тщеславие и эгоизм были куда более сильной защитой, чем она думала.
* * *
Когда Генри вышел из лифта на девятом этаже, его сразил запах крови. Он перекрывал даже вездесущую вонь демона и влек его к нужной двери. Дверь была заперта.
Металл выдержал. А вот деревянный косяк треснул и поддался.
* * *
Вики услышала шум, как будто он шел откуда-то издалека. Она узнала этот звук, поняла его значение, но, похоже, ей было почти все равно.
Верховный демон тоже услышал шум, но проигнорировал его. Все его внимание было сосредоточено на Нормане, который стоял в нескольких сантиметрах от пентаграммы, весь взмыленный, трясущийся и явно проигрывающий битву.
Казалось, слово состояло в основном из согласных, и оно разрывало уши так же, как оно разрывает горло.
Верховный демон зарычал и развернулся, весь налет человекоподобия испарился, когда он двигался. Когда он увидел Генри, его черты восстановились и демон улыбнулся.
– Ты назвал мое имя, дитя ночи. Так ты – победитель? Это ты явился, чтобы спасти мир смертных от моего господства?
Генри ощутил его удар по своему разуму и отмахнулся от прикосновения. Когда он ответил, его рык был почти таким же демоническим.
