Все это заняло ровно пятнадцать секунд, после чего включились вторичные генераторы. Со звоном зажглись запасные люмены, осветив огромную лабораторию тусклым светом, и на стену упали три длинные перекрученные тени.
Боковым зрением Ганнон заметил, как технодесантник за его спиной рухнул на пол и забился в конвульсиях. В следующий миг диверсант охнул, почувствовав короткий болезненный укол в шею.
— Здравствуй, димакурий, — сказал Галан Сурлак.
Ганнон развернулся к апотекарию, но помещение продолжило кружиться в глазах, хотя сам легионер остановился. Нащупав на шее дротик, Ганнон выдернул его и поднес к глазам. Взгляд отказывался фокусироваться, и космодесантник грузно упал на колени.
— Мощная вещь, не так ли? — продолжил Галан. — Этим чудесным раствором поделился со мной Фабий из Третьего во время нашей последней встречи. Он, бесспорно, весьма утомительное и жалкое существо, но алхимических знаний ему не занимать.
Галан присел на корточки подле Ганнона, чтобы рассмотреть разбегающиеся по лицу легионера крошечные сети черных прожилок.
— Твои сердца уже начали растворяться, поэтому говори, зачем пришел сюда, и поскорее.
Ганнон промолчал, сдержав кашель, когда на губах выступила черная пена, и с трудом заставил себя подняться на ноги.
— Хм… остаешься верным братом до самого конца, — склонил Галан голову. — Ну, по крайней мере, верным своему центуриону. Что Магон наговорил тебе? — Апотекарий вздохнул. — Я надеялся, что, если он узрит результат моих изысканий, до чего-то в этом роде не дойдет. Что он поймет, сколь безрассудны его поступки.
У Ганнона вновь подогнулись ноги. Галан вытянул руку и удержал димакурия на ногах. С хриплым вздохом тот вытащил из-за пояса боевой нож, но клинок выскользнул из непослушных пальцев и зазвенел по настилу. Сурлак устало хмыкнул.
— Ты так и не понял, на краю какого великого открытия мы сейчас находимся, да? Чего ты желаешь добиться, убив меня и уничтожив мои труды? Что Ангрон передумает? — Галан убрал руку, и димакурий упал на четвереньки.
— Я столько всего узнал, пока пытался воссоздать Гвозди Мясника. — Апотекарий медленно ходил кругами вокруг слабеющего на глазах брата. — И не только о примархе, но и о нас. Все легионеры без исключения, и ты, Ганнон, и даже я — неоконченная мозаика, но не потому, что нам не хватает фрагментов, о нет, а потому, что в нас их слишком много. Мы отправились к звездам, чтобы вести завоевания, чтобы вычистить Галактику от врагов Империума Человека, но вместе с собой понесли груз остатков человечности, который не дает нам развернуться в полную силу. Сомнения, совесть, желание выжить, пересиливающее желание убивать. Подобные чувства не помогают нам в завоеваниях — наоборот, мешают.
Он улыбнулся:
— Гвозди избавят нас от всех подобных помех. Докучливые остатки людского мягкосердечия будут изничтожены, и их место займет чистая ярость. Ярость, которая завоюет Галактику.
Ганнон потянулся к апотекарию, но руки его схватили лишь воздух, и воин растянулся на палубе.
— Брось, Ганнон, — покачал головой Сурлак. — Тебя можно сравнить с затупившимся клинком, который в своем невежестве сопротивляется точильному камню, могущему сделать его острым, сверкающим… совершенным. Вот чего Фабий вместе со своими напыщенными родичами никогда не поймет. Совершенство не есть состояние тела или даже ума. Совершенство — состояние, доступное лишь душе, а в ярости, мой недальновидный братец, заключено истинное совершенство. Разумеется, тебе не суждено познать его, но наш легион, все наши братья, изопьют из источника совершенства сполна.
После очередной попытки встать Ганнон не свалился с ног лишь благодаря Галану, который подхватил его в последний момент и мягко опустил на пол. Апотекарий навис над легионером, с интересом наблюдая за сетью чернеющих сосудов, оплетающей лицо воина.
— Яд убьет тебя, будь покоен, — посулил он. — Но мне интересно… — Одна из механических рук хирургеона выдвинулась из-за плеча — венчавшее ее алмазное сверло с визгом пробудилось к жизни. — Мне интересно, достанет ли тебе еще сил выплатить болью тот долг, который причитается за столь наглое предательство. — Бур опустился к лицу Ганнона. — Что сказал бы примарх, будь он здесь? Я вполне уверен, он решил бы, что достанет.
— Тебя остановят! — прорычал Ганнон. — Будущее, что ты заготовил для нас, никогда не наступит — мы не позволим.
— Ты ошибаешься, родич, — улыбнулся Галан, медленно погружая сверло в глаз брата. — Это будущее пожрет вас без остатка.
20
Магон окинул взглядом многочисленные ряды легионеров, выстроившихся в Зале побед. Командирам и чемпионам всех рот поступил срочный вызов на борт «Завоевателя». На сбор отправился, оставив Астакоса командовать «Песьим клыком», и центурион Несломленных. На флагмане он встретился с Оронтом, по его приказу уже прибывшим на звездолет.
Внутреннее напряжение сковало позвоночник Магона и привело мысли в смятение. Ганнон не давал о себе знать с тех пор, как центурион отправил его в лабораторию Галана. Неужели цель собрания — объявить новость об уничтожении прототипа Гвоздей Мясника? Кто его созвал? Пробудился ли примарх?
Вдруг все командиры разом повернулись в одну сторону: створки с лязгом разъехались, и в зал с лучезарной улыбкой вошел Галан Сурлак. Сердце Магона замерло. Судя по выражению лица апотекария и бронированному стазис-контейнеру, который нес сервитор, следовавший за ним по пятам, попытка уничтожить имплантаты провалилась, а Ганнон погиб. Рука центуриона сама опустилась к рукояти топора. Вопреки всем стараниям, открытого противостояния не избежать.
— Братья, — начал Галан Сурлак, — благодарю всех вас, что так быстро откликнулись на мой зов и прибыли на флагман. — Апотекарий прошелся между рядами Пожирателей Миров, ступил на помост и повернулся лицом к своим родичам. — Последняя кампания, война по возвращению имперского Согласия на Девяносто три Пятнадцать, дается нам крайне тяжело и с большими потерями. Погибло много братьев, а узы верности вот- вот разорвутся.
Галан огляделся. Уголки его губ едва заметно растянулись, когда он встретился взглядом с Магоном.
— Наш примарх лежит в коме, легион пребывает во тьме, а наше будущее туманно. Все мы как никогда нуждаемся в единстве, в надежном пути к процветанию нашего легиона. Сегодня, спустя годы поисков, я дарую вам этот путь. Я дарую вам единство.
Апотекарий кивнул, и стоящий рядом сервитор отключил замки на кожухе стазис-контейнера, под которым собравшимся легионерам явился пучок серебристых кабелей и электропроводов, висящих в энергетическом поле.
— Узри, легион! — объявил Галан. — Гвозди Мясника. Стабильная копия усовершенствований нашего примарха наконец-то готова.
На Зал побед опустилась ошеломленная тишина, прерываемая все нарастающими шепотками Пожирателей Миров, когда они осознали, сколь великое открытие совершил апотекарий. То, что считалось лишь мечтой, желанием, которое, возможно, никогда не исполнится, вдруг стало реальностью. С этого момента XII легион уже не будет прежним.
