– Справедливо. – Напоминание о магии помогло окончательно справиться с удивлением. – Ты не могла бы вернуться в женскую ипостась?
– А почему тебе не нравится мужская? – удивилась Марин, тем не менее снова превращаясь в скромную маленькую отличницу.
– Красавчики меня нервируют, от них всегда жди беды.
– О, ну извини, я превратиться в девчонку не сумею, придется терпеть меня, какой есть, – самоуверенно заявил Владимир.
– Тебя как-нибудь переживу, – фыркнула я.
Он хоть и был рослым светловолосым здоровяком, записать его в красавчики я никак не могла.
– А на Осенний бал со мной пойдешь? – тут же подсуетился Владимир, улыбаясь почти обворожительно.
Хорошо, что об этом мероприятии Мелиса успела мне рассказать, в противном случае я рисковала прослыть совсем уж деревней. С ее слов выходило, что на бал совершенно необязательно идти с кем-то в паре.
– Посмотрим, как будешь себя вести, – отмахнулась я, продолжая с интересом рассматривать Марин. – А почему вы не потеряли способность к обороту, как остальные?
Она пожала плечами.
– Мы не единственные, кто ее сохранил. Русалки, – она кивнула на красотку, которую я про себя обозвала лесной нимфой, – тоже до сих пор обращаются. И насколько мне известно, некоторые тумалонцы.
– Тумалонцы? – переспросила я.
– Обитатели Тумалона, – пояснил Владимир. – Это остров в составе Содружества, но…
Он замялся, подбирая определение, и Марин успела первой:
– Весьма обособленный. Только это объединяет тумалонцев с нами и русалками: три века назад мы все были изолированы от основной части Содружества. Говорят, среди оборотней была какая-то эпидемия…
– Но это неточно, – хмыкнул Владимир.
– Точно никто не знает, – серьезно кивнула Марин. – Это просто одна из версий.
– А их много? – тут же спросила я. Больше для поддержания разговора, если честно, поскольку меня не так уж и интересовала потерянная возможность превращаться в чудовище.
– Хватает. – Владимир весело посмотрел на Марин. – Например, это еще связывают со способностью к ментальному воздействию, которой владеют и русалки, и дуалы. Тумалонцы, предположительно, тоже.
– Но это неточно, – фыркнула Марин, повторив его же слова.
Я уже собиралась поинтересоваться, о каком воздействии идет речь, но в столовой вдруг снова стало подозрительно тихо, а оба моих собеседника с нездоровым любопытством уставились на кого-то, кто только что вошел.
– Вот и второе событие года, – тихо сообщила Марин.
И хотя сама только что страдала от чрезмерного внимания окружающих, я не удержалась и тоже обернулась.
От дверей к столу раздачи практически в полной тишине, ни на кого не глядя, шел Ламберт Рабан, лорд Ардем. Он казался совершенно невозмутимым, словно и не замечал всеобщего внимания. Прошел к столу, взял поднос и принялся накладывать на тарелки еду, как прочие студенты и преподаватели. Может быть, привык никого вокруг себя не замечать?
Мне хотелось так думать, потому что я все еще была немного обижена на него за поведение в коридоре той ночью, за высокомерие и грубость. Но что-то не давало. Возможно, чрезмерно напряженная спина или небольшая пауза, которую он взял, прежде чем снова повернуться к студентам. Я словно смотрела со стороны на саму себя десятью минутами раньше. В груди даже что-то екнуло. Нечто подозрительно похожее на сочувствие.
Так или иначе, а маневр Рабана удался: разговоры в столовой возобновились, а студенты вновь заинтересовались содержимым своих тарелок еще до того, как он закончил с выбором блюд.
– Ну… Как-то так я его себе и представлял, – резюмировал Владимир со смешком. – Типичный дракон.
Сердце отчего-то взволнованно встрепенулось. Дракон? Серьезно?
Впрочем, могла бы и сама догадаться. Колт ведь упоминал, что они правят Содружеством, все сплошь аристократы и все такое. Так кем еще мог оказаться лорд Ардем, хозяин местных земель?
Сегодня, кстати, он показался мне чуть моложе, чем в предыдущие две встречи. Я даже успела задаться вопросом, не может ли он быть студентом-старшекурсником, но Рабан как раз подошел к столу преподавателей и сел рядом с ними.
– Не скажи, – возразила тем временем Марин. – Типичный дракон не стал бы преподавать в академии. К тому же такой захолустной, как Академия Горгулий.
– Чего это она захолустная? – возмутился Владимир.
И неожиданно для себя я почувствовала солидарность с ним, словно такая оценка отцовского ВУЗа меня задела. Хотя с чего бы?..
– Потому что не столичная, – примирительно пояснила Марин, кажется, заметив мою реакцию.
– А что, преподавательская деятельность среди драконов не в чести? – удивилась я.
– Они вообще не любят университеты и академии, – с готовностью просветил Владимир. – Даже не учатся в них, предпочитают постигать науки дома. По крайней мере, аристократы. Те, что попроще, – воины там всякие – еще обучаются, но в своих закрытых учреждениях.
– Максимум, до чего может снизойти дракон-аристократ, – это ректорство, – добавила Марин. – Но только где-нибудь в столице, а не на окраине Содружества.
– Я слышал, Рабана изгнали из рода, – понизив голос до шепота, сообщил Владимир. – Вот только никто не знает за что. Однако это событие совпало с загадочной гибелью его отца.
– Ну, если бы он грохнул папашу, его, наверное, арестовали бы, – наивно предположила я.
И по выразительным взглядам приятелей поняла, что это маловероятно.
– Драконы предпочитают такие вещи улаживать без лишнего шума. Изгнание из рода они вполне могут считать достаточным наказанием, – добавил Владимир.
– Да уж, тому, кто с рождения готовился встать во главе рода, преподавать мертвые языки в захолустье должно быть крайне унизительно, – согласилась Марин.
Я снова обернулась, чтобы взглянуть на Рабана. Тот сидел рядом с другими преподавателями, но оставался сам по себе. Их стол находился довольно далеко от нашего, но даже с такого расстояния мне удалось разглядеть застывшую в его глазах тоску, от которой почему-то заныло сердце.
В голове словно что-то щелкнуло, и я внезапно поняла, что мне просто жизненно необходимо пойти изучать мертвые языки! Не знала, зачем мне это, но чувствовала, что очень нужно.
Глава 9
Когда зазвонил колокол, я шла по пустынной улице городка, прекрасно понимая, что к воротам замка до закрытия мне не успеть, даже если побегу бегом. Страха не почувствовала, только легкое возбуждение от предвкушения приключения. Такое обычно накатывает у стен очередной заброшки, но сейчас я находилась во вполне себе жилом районе. Просто за все время пребывания в Замке Горгулий я так и не выяснила, почему колокол звонит и почему после него не следует оставаться на улице. Теперь появился шанс узнать.
