– Пропал? – удивилась я.
– Да, исчез бесследно. Скорее всего, убит, конечно, поскольку его так и не смогли найти и сам он не вернулся. Возможно, стал жертвой некромантов, избежавших истребления. Тогда такие чаще встречались.
– Мне жаль.
– И мне. Я еще долго ждал, что он найдется. Да и сейчас все бы отдал, лишь бы он оказался жив.
Я почувствовала на себе его выразительный взгляд и поняла, куда Киллиан клонит, поэтому поторопилась возразить:
– Твой отец тебя не бросал в младенчестве. Так что наши ситуации похожи, но они разные.
– Может быть, – не стал спорить Киллиан. – Но кровь есть кровь. А отец есть отец. И он не вечен. Как бы потом тебе не пожалеть, что упустила шанс сблизиться с ним.
Хотелось ответить на это что-нибудь едкое, но достойные слова не подобрались. Горло и вовсе не кстати перехватило, и мне пришлось приложить усилия, чтобы проглотить вставший в нем ком.
К счастью, вскоре мы добрались до башни, и Киллиан остановился, явно не собираясь провожать меня до самой комнаты. Это было очень кстати. Однако оказалось, что он еще не все сказал.
– По поводу этого свиста и людей, которых ты видела… Знаешь, это не очень хорошо.
– Думаешь, я не понимаю? – фыркнула я. – У нас, вообще-то, тоже не очень хорошо видеть и слышать то, чего больше никто не видит и не слышит.
– Я о другом. Это может быть признаком… особой восприимчивости.
Теперь я была озадачена его словами и снова посмотрела на приятеля вопросительно. Он хмурился и как будто не решался что-то сказать.
– Какой восприимчивости?
– Особой, – повторил Киллиан с нервной усмешкой. – Это могут быть не люди. А души умерших.
Меня окатило холодом, словно кто-то вылил мне на голову ведро ледяной воды.
– Я не… У меня никогда не было таких способностей, – хриплым шепотом возразила я.
– Раньше ты не жила на границе земель, где веками творилась особая магия. Такое не исчезает бесследно. Силы, что сводили некромантов с ума, все еще здесь и ищут для себя новых проводников. Чем чувствительнее ты, тем уязвимее.
– И что же мне с этим делать?
Киллиан пожал плечами и не совсем уверенно предложил:
– Старайся игнорировать. Не слушай их шепот, не поддавайся на зов. Борись. Поверь, нет ничего хуже, чем быть некромантом в Содружестве.
Глава 22
Вернувшись к себе, я первым делом закрыла окно. Все это время оно оставалось распахнутым, из-за чего комната порядком выстыла и теперь походила на огромный холодильник. Все еще тлеющие в камине угли не могли спасти ситуацию, поэтому я снова набросила на себя согревающее заклятие. Оно порядком утомляло, но сейчас только так я могла снять штаны и забраться под одеяло.
«Когда согреюсь, можно будет отменить, а утром вернуть, чтобы встать и одеться, – решила я про себя. – Днем домовые снова протопят комнату».
Успокоившись на этот счет, я накрылась одеялом почти с головой и сомкнула веки, торопясь уснуть. И так полночи пробродила, до подъема оставалось чуть больше четырех часов, но еще можно было успеть выспаться.
Вот только как я ни старалась, уснуть не удавалось. Несмотря на поздний час, который вскоре собирался стать очень ранним, усталость от необходимости держать согревающее заклятие и уютное тепло моего одеяльного кокона, сна не было ни в одном глазу.
Слова Киллиана снова и снова звучали в голове: «Это могут быть не люди. А души умерших… Нет ничего хуже, чем быть некромантом в Содружестве». Очень хотелось сказать себе: «Да ну? бред! Какой из меня некромант?» Я ведь еще несколько месяцев назад и слова-то такого не знала. Впрочем, знала, конечно, но это понятие было от меня бесконечно далеко. Нечто из области сказок и фантастических фильмов.
Но убедить себя не получалось. Теория Киллиана все объясняла! Почему стража проигнорировала подозрительное сборище во дворе замка. Почему ни Мелиса, ни Колт не проснулись, когда оголтелая толпа ломилась ко мне в комнату. Почему никто, кроме меня, не слышал свиста. Да, если все это были призраки, которых не видят обычные люди, то я должна быть… как минимум человеком с особой восприимчивостью.
Хотя Рабан говорил, что некроманты вызывали души умерших и родственники с ними общались, даже изменения в завещания от них принимались. Значит, другие их видели. Возможно, потому что в тех случаях происходило какое-то осознанное колдовство, а я ничего такого не делала, вся эта толпа сама явилась.
Мне очень не хватало теоретических знаний, чтобы разобраться, но в этот раз я не могла винить себя в лени и нелюбви к чтению скучных научных книг: ничего по некромантии мне, по понятным причинам, и не выдавали. И нужной литературы не найти в библиотеке: Рабан сказал, что все уничтожено.
Эх, зря не прихватила ту книжечку, на которую у меня упал взгляд в кабинете. Там было что-то про базовые основы некромантии в названии. Правда, если я правильно поняла эмоциональные высказывания Влада, хранение такой книжечки – чуть ли не преступление! Значит, ее надо брать только в одиночестве, чтобы никто не знал, но одна я в то подземелье и в ту келью не вернусь ни за какие коврижки! Скорее всего, даже не найду снова нужный тупик, не говоря уже о том, что не знаю, как проявить и открыть дверь.
Мысли сами собой снова метнулись к Рабану. Может быть, сходить с ним? Он ведь к запретам по поводу мертвых земель относится довольно наплевательски, может, и мой интерес к теории его не шокирует? Или пока он будет осматриваться, я незаметно прихвачу книжку и спрячу…
Но память услужливо подсунула красивое лицо молодого преподавателя, перекошенное ненавистью, с горящими огнем глазами. В ушах прозвучал злой голос:
– Я собираюсь выследить и убить каждого из этого проклятого племени!
Нет, Рабан не поймет моего любопытства. А если заметит, что я стащила книжку, или настучит куда следует, или на месте прибьет от избытка чувств.
Мне никто не поможет в этой авантюре. Уж точно не Колт, пятнадцать лет жизни положивший на то, чтобы уничтожать некромантов. Если заикнусь ему о том, что вижу призраков, в лучшем случае велит больше так не делать и, конечно, не станет объяснять, как именно это связано с запрещенной практикой. И едва ли сможет подсказать, как защититься от возможного губительного воздействия неведомой силы, ищущей себе проводника.
А может, все-таки галлюцинации? Ну, мало ли? Проснулась дремлющая в генах шизофрения на почве пережитого…
Едва мысли сворачивали в эту сторону, как память вновь подсовывала полузабытые моменты: с самой первой ночи здесь мне все мерещились какие-то шорохи и шепот в темноте. Вздохи. Если задуматься, то началось все еще в туннеле, по которому я попала в истинный мир. Я списывала все на гуляющий ветер, игру воображения, проявления страха… Но что, если я ошибалась?
