Он прижался губами к моему лбу, большим пальцем стирая дорожку из кристалликов слез, а после прошептал:
— Не плачь, тыковка. Сегодня твои глаза должны искриться счастьем.
Я обхватила руками сильное запястье отца и прошептала в ответ:
— Я люблю тебя, пап, — мужские глаза подернулись дымкой слез, которые он, безусловно, старался сдержать.
— Я тоже очень люблю вас с мамой, — он крепко прижал меня к своей груди, а я вдохнула приятный мужской аромат, состоящий из одеколона и чистого аромата отца. Тепло, уют, надежность — всё это наполнило меня, даря надежду на счастливый конец.
Когда мы разомкнули объятия, обернулись на подруг, думая, что они уже готовы к выходу. Однако последние, обнявшись, плакали друг у друга на плече. Мы с отцом удивленно переглянулись.
— Вы чего? — я, конечно, не рассчитывала на адекватный ответ, но всё же надеялась, что мне сейчас объяснят причину потока их слез.
— Это так трооогаательно, — протянула Адель.
— Ты так долго была без родителей, а теперь твой папа здеесь, и он по-настоящему любит тебя, — Ньяна тоже не могла совладать со своими чувствами.
Мой фамильяр, подыгрывая девочкам, тоже закрыл лапами глаза и пронзительно завыл. Вот актёр одного театра!
— Шантар! — я шикнула на мантикора, и скулеж тут же прекратился, а сам питомец с оскорбленным видом взмахнул хвостом и направился в ванную комнату.
Кажется, мои щеки настолько сильно покраснели, как будто я перегрелась на солнце. Великая, не думала я, что девочки такие чувствительные.
— Я думаю, что тебе пора идти. Вы же наверно первые будете в зале? — по сути именно верхушка Академии приветствовала студентов.
— Да, меня уже ждут. Не задерживайтесь. И, Габи. Будьте аккуратны. Если что, я за тобой…, — папа посмотрел на девочек и тяжело вздохнул, — за вами приглядываю.
— Хорошо, пап. Иди, — махнула головой в сторону двери. Мимо девочек он проходил буквально на цыпочках.
— В нашем распоряжении полчаса. Если вы сейчас же не успокоитесь, то мы опоздаем к началу.
Адель словно по мановению волшебной палочки взяла себя в руки.
— Дайте мне десять минут, и я готова выходить.
Ньяна подошла ко мне и аккуратно обняла:
— Всё ведь будет хорошо, правда, Габи?
Моей воительнице были несвойственны такие проявления чувств, а тем ценнее для меня становились подобные моменты.
— По-другому и быть не может, — через мгновение мы уже будем выходить из комнаты, и ловить на себе удивленные взгляды студентов. Абсолютно никто не ожидал в обычных студентках увидеть ярких ведьм.
Перед входом в Зал для Приемов стояли высокие эльфы, одетые в необычайно элегантные белоснежные костюмы, как будто охраняя вход от нежданных гостей. Небольшая толпа продвигалась внутрь достаточно медленно. И я подозревала, что причиной была красота стоящих на входе мужчин. Подходя всё ближе, наблюдала, как девушки выпрямляли спины, поправляли волосы и платья, стараясь выглядеть как можно привлекательнее. Безусловно, это льстило парням, которые хоть и делали безразличный вид, но всё же оценивающе рассматривали студенток.
Когда очередь дошла до нас, уже двое этих парней приосанились и приняли неприступный вид. Мы с девочками уже на подходе ловили их заинтересованные взгляды, однако тот эффект, который они в них вкладывали, на нас не был произведен. Поэтому мимо бравых ребят мы проплывали с совершенно безразличными лицами, чем, естественно, произвели неизгладимый эффект. Но нам это было не нужно. Думаю, мысли каждой из нас были наполнены другими особенными мужчинами.
Гномы и весь остальной персонал действительно постарались на славу. Зал выглядел волшебно. По периметру стояли столы на девять персон с каждой стороны. Небывалой красоты букеты цветов, помещенных в хрустальные вазоны, украшали их поверхность. Дополняло это всё таинственное мерцание небольших свечей, расположенных по всей длине стола.
Элита и Совет были уже здесь. Как и Эйдан… со своей невестой.
Взгляд демона на мгновение коснулся меня, как будто просто посмотрел на вновь пришедших. И тут же ошарашенным вернулся вновь. Его невеста разговаривала с кем-то из девочек Элиты, поэтому не обращала на него внимания. Чем, кажется, Эйдан и решил любезно воспользоваться. Его взгляд сначала замер на моем лице, затем скользнул по платью, спотыкаясь о прозрачную вставку на груди и, наконец, опустился вниз. Мне казалось, что он даже не дышал. Его руки буквально впились в стол. Он словно заставлял себя сидеть на месте, не смея двинуться. И вот он момент, глаза в глаза. Как много он хотел мне сказать. Я видела его дикую борьбу с самим собой. Чувствовала, как омерзительны для него оковы, которые нацепила мерзавка невеста. Но сейчас мы оба стали её заложниками. Но я, не удержавшись, шепнула ему:
— Ты же знаешь, что всё это для тебя, да, Эйдан? — зеленые глаза стали цвета штормового моря. Я всё же была девушкой, и иногда мне тоже до безумия хотелось флирта. Не с каждым встречным. Нет. Только с ним. Поэтому я, глядя в его глаза, провела рукой по лифу. — Красиво, правда?
Как под демоном не загорелся стул, не представляю. Благо все были заняты своими делами, и на нас никто не обращал внимание. Хотя мы оба рисковали. И прекрасно знали это. Думаю, что когда всё закончится, Эйдан сполна заставит меня заплатить за подобный жест. А я буду покорно этого ждать. Он лишь позволил кивнуть мне и тут же отвернулся. Мне оставалось только ласково хмыкнуть.
Осмотревшись, мы с подругами стали продвигаться вглубь зала, дабы занять свои места. Однако и тут нас ждала заминочка. А имя ей был Фарх. Увидев Ньяну, оборотень не стал сидеть, как Эйдан. Он буквально в три шага оказался около моей подруги, и мы уже ждали, что он закинет её на плечо и унесет в свою берлогу, как оборотень нас удивил. Остановившись буквально в сантиметре перед девушкой, тяжело дыша, как будто только что пробежал несколько десятков километров, произнес:
— Ньяна, окажи мне честь. Сядь сегодня рядом. Со мной, — мы с Адель едва глаза не сломали, гипнотизируя нашу воительницу, которая, краснея, пыталась что-то пробурчать. То ли она хотела отказаться, то ли согласиться, мы с Делой выяснять не стали. Пусть это было и грубо, но на любви и на войне все средства хороши, толкнули её прямо в объятья ошеломленного парня.
— Фарх, это хрупкая ваза. Не сломай. Иначе будешь иметь дело с двумя разъярёнными ведьмами.
Он стоял и не сводил глаз с лица Ньяны.
— Ни за что. Я лучше сам умру, чем причиню ей вред.
Ну, всё, думаю, что подругу взяли в оборот, и выход у нее только один. Под венец.
Обернувшись теперь к Адель, я спросила:
— А где твой ухажер? Пристроим тебя, и вечер удался.
— Ну, уж нет, Габи. Моим ухажёром сегодня будешь ты и только ты.
— Почему не Себастиан?
