— Нет, — качала Ната головой. — Не это. Только что… Что ты только что сказал?
Я пожал плечами и ответил:
— Ничего.
А она лукаво улыбнулась и опять легла на грудь — как на теплую подушку.
— Хм… — мурлыкнула Ната и поцеловала меня в шею. — Ты сказал слово на букву «эл». Я слышала.
— А… да это так. Красивая фраза. Вот и вспомнил.
— Ты веришь в любовь?
С моря подул свежий бриз. И я тихо улыбнулся, пока она не видит.
— Не верю. Ее не существует. Обычно люди путают ее с похотью. Или семейным долгом. Привычкой. Давно отжившим себя рефлексом, как у собаки Павлова… Утром встал — чмокнул жену в щечку, пожрал ее стряпню, ушел на работу. Вечером вернулся — то же самое. Тоже поцелуйчик, тоже стряпня, только ужин. А потом спать. На следующий день повтор. И тупые валентинки на четырнадцатое февраля… Так что не обольщайся, любви не существует. То все пиздежь романтиков, которые в глаза не видели реальной жизни. Вся любовь кончается тогда, когда конфетно-букетный период уходит.
— А у нас он уже закончился — этот конфетно-букетный период?
— Ну… — оправдывался я. — Конфетно-букетного периода у нас не было. Я сразу перешел к сексу.
— А жаль, — вздохнула Ната, поглаживая пальцем мой сосок. — Мне бы понравилось.
— Хочешь конфет? — Я почувствовал, как мой член пробуждается. Он становился все тверже и тверже. Ведь трудно было забыть, что я так и не кончил. — У меня есть одна конфета — большой и длинный леденец. Тебе понравится.
— Хм… — гладила его Ната рукой. — Люблю сладкое.
11
Наташа
Та ночь была особенной. Этот первый раз — он… Это трудно назвать полноценным сексом. Но надо отдать должное Кариму, он сделал все, чтобы снять негатив. Чтобы у меня не сложилось ложное впечатление. Чтобы я не думала, будто это нечто отвратительное, болезненное, просто неестественное для женского тела.
Он был нежен, обходителен. Было даже как-то странно видеть его таким — настолько внимательным ко мне. К каждой моей просьбе, к каждой мысли. К каждому слову.
Мы наслаждались друг другом до самого утра. А потом я просто уснула в крепких объятиях. Беспробудно, сладко, в руках любимого мужчины. Впрочем, Карим говорит, что любви не существует. А если это правда, то что же я чувствую? Если это не любовь, то что?
«А-А-А-А!!!»
Я проснулась, когда солнце было высоко. Думаю, около полудня. Часов в одиннадцать — не меньше. Но разбудил меня не шум прибоя, не бриз, и даже не поцелуй Карима. Мой сон прервался из-за крика. Мужского крика.
Сперва мне показалось, что это кошмар. Ну или просто послышалось — кричала чайка, порыв ветра, скрипнула пальма или кокос упал и разбился об мокрый песок. Но крик повторился.
«А-А-А-А-А-А!!!» — доносилось сквозь щель в приоткрытой двери.
Кто-то истошно орал. И мне от этого стало страшно.
— Карим? — осмотрелась я, но никого не увидела рядом. Его не было. Он куда-то ушел, а меня оставил. Почему? Что произошло? Ведь… если остров необитаем и здесь никого быть не должно, то… кричал Карим?
«А-А-А-А! Помогите! Помогите, кто-нибудь!»
Снаружи опять надрывно кричали. Какой-то мужчина. Было не очень похоже на голос Карима. Но менее страшно от этого не становилось — я замерла у входной двери и не решалась выйти.
Конечно, понимала, что вечно так продолжаться не могло. Поэтому спустя минуту осмелилась и дернула за ручку — пустила в дом много солнечного света. Лучи слепили, я прикрывала глаза ладонью, но все равно ничего не видела. Спустилась вниз по ступенькам и направилась к пляжу. Это было совсем недалеко — в каких-то двадцати-тридцати метрах от порога. А когда подошла поближе, то чуть не потеряла дар речи от увиденного.
— ПОМОГИТЕ! — кричал человек с мешком на голове.
Он сидел на стуле со связанными сзади руками. В одних трусах, по колено в воде. Каждая новая волна била ему в спину и оббрызгивала пеной черный пакет — он прикрывал лицо. И я могла только догадываться, кто под маской. Но точно не Карим. Не его комплекция. Этот был брюзгой с обвисшими боками. Самый обычный мужик средних лет, но отнюдь не загорелый, как выглядят местные. Он был белый как сметана — пленник точно не из этих краев. Так как же он попал на остров? Кто его сюда привез? И зачем?
— Кто… кто вы? — набралась я смелости и задала вопрос. — Почему вы здесь?
— О господи! — затрясся незнакомец. — Боже, меня кто-нибудь слышит?! Умоляю! Развяжите меня! Развяжите! Развяжите веревки, прошу вас! Развяжите! Развяжите веревки, умоляю!
Я оглянулась — никого больше нет. Только я и обнаженный гость на берегу тропического острова. Можно было подумать, что это начало легкого курортного романа. Но на деле же походило на ужастик — тошнотворный триллер с элементами кошмара. Может, я все еще сплю и мне это просто снится?
Подойдя к нему ближе я взяла за верх пакета и медленно стащила его с головы.
Но то, что я там увидела — это повергло меня в истинный шок.
— Наталья?! — вскрикнул мужчина, и я тут же поняла, что это мой декан.
— Олег Андреевич?!
Я не на шутку испугалась. Стала пятиться к дому, закрыв рот руками — боялась закричать так же сильно, как он. Этот связанный человек… Он до боли похож на того, кто домогался меня в Москве.
— Наташа, развяжите меня, умоляю! — кричал он и прыгал на стуле, пока его голову накрыла новая волна. — Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!
— Нет… — качала я головой. — Нет, это не может быть правдой. Это бред. Мне все это кажется. Только кажется…
Но в ту же секунду я уперлась спиной во что-то твердое.
— Натка? — послышался голос Карима.
И я буквально выскочила на него с ногами — как напуганный ребенок, убегающий от своры собак.
— Боже, Карим! Карим… Где ты был? Ну где ты был все это время? Мне так без тебя страшно.
— Кто это? — показал он пальцем на мужчину. Сидящего на стуле и орущего куда-то в океан. Это был какой-то животный ор. Словно кричала зебра, которую схватили гиены и собрались превратить в роскошный ужин.
— Я думала, ты мне скажешь.
— Да я не знаю… Мужик какой-то орет на берегу… Ты с ним знакома?
— Не уверена. Но он очень похож на моего декана.
— Декана? — ухмыльнулся Карим и оценивающе свистнул. — Это на того, что ли, который минета хотел? Какое совпадение…
— Скажи мне честно, Карим, — смотрела я ему в глаза, — это твоих рук дело?
— Что? — улыбался он. — Да нет, конечно. Разве я похож на сумасшедшего?
— Да, похож, — настаивала я. — Так это ты или не ты? Это мой декан? Скажи мне честно — не вздумай врать.
