Мы отправились за город и въехали в коттеджный поселок. Большие добротные дома, идеальные дороги, высокие заборы, дорогие машины возле каждого второго адреса… Но возле одного из домов автомобилей стояло очень много. Как будто это парковка для избранных. Вот только машины здесь были самые разные — от тонированных мерсов до дряхлых жигулей. Все эти машины ждали своих хозяев, пока сами гости стояли в очереди.
Войдя во двор под пристальным взглядом охранника, мы увидели тех, кто прибыл сюда раньше. Мужчины и женщины, люди всех возрастов. Кто-то сидел в инвалидной коляске, кто-то держал при себе костыли. Некоторые были с детьми. А у одной из пришедших сюда женщин на руках лежал младенец. Такой же маленький, как на брошюре — только этот был грустным и напуганным. Головка без волос, нет даже бровей, под глазками круги… Мне было очень жаль их обоих.
В лице этой матери я видела боль и усталость, она была в отчаянии и приехала с одной лишь целью. Она наделась, что знахарка исцелит ее ребенка и все опять наладится. Станет нормально, станет хорошо. В душе я желала ей счастья. Это единственное, чем я могла им помочь — я даже самой себе не могла тогда помочь, не то что другим.
— Можете входить, — кивнул мордоворот в деловом костюме. — Хозяйка готова принять вас вне очереди. Если у вас есть оружие, прошу отдать его мне.
— Нет у меня ствола, — ответил Карим. И мы прошли по темному коридору.
Впереди нас ждала комната, где пахло воском и какими-то дурманящими веществами. То ли дымок от жженой травы, то ли запах отвара. Что-то неприятное и странное. Амбал закрыл за нами дверь, а спустя минуту из соседней комнаты пришла она — потомственная гадалка. Ведунья. Знахарка. Хотя я бы ее назвала одним удачным словом — ведьма.
— Приветствую вас, — сказала она тихо и зажгла на столе большую старую свечу. Было такое чувство, что она горела уже очень долго. Ее поджигали утром, а вечером тушили. Для каких-то ритуальных целей. И за каждый такой день выгорало от силы с горошину воска.
Свеча трещала и подсвечивала воздух желтой аурой.
Ведьма открыла ящик в столе, достала оттуда пачку сигарет. Вложила одну в рот и неторопливо взяла огоньку у фитиля. Затянулась раз, потом второй. Край сигареты стал ярким и красным, а изо рта вышло дымное кольцо.
Ей было лет сорок, не меньше. Хотя говорить о точном возрасте ведьмы сложно. Это неблагодарное дело. Кожа ровная, почти без морщин, волосы распущены — лежали на плечах свободными локонами, впитывая дым из стоячего воздуха. А хозяйка этих волос внимательно смотрела. Прожигала нас с Каримом будто рентгеновским взглядом. Ее серые глаза гуляли по одежде, но внешности, по нашим лицам и рукам. Я поймала себя на том, что вижу, как ведьма смотрит на мою ладонь — она изучала линию судьбы, хотя при этом ничего не говорила.
Так продолжалось несколько минут, мы просто сидели и молчали. А затем она сказала неожиданную вещь.
— У тебя проблемы с матерью.
Такую простую фразу. Ведьма долго молчала и просто курила, а потом вдруг ошарашила меня правдой.
— Что? — спросила я, будто ослышалась.
Это было неожиданно. Она реально словно видела меня насквозь. Настоящая ведунья.
— Ты отвернулась от нее, — продолжила ведьма и впилась в меня лисьим взглядом. — А так поступать нельзя.
Незнакомая мне женщина сидела через стол и вальяжно курила. А в перерывах между затяжками кратко излагала мою жизнь. Всю мою подноготную. Она бросала на скатерть мои тайны, как игральные кости. Но даже не смотрела, что выпадет, ведь ей и так все было известно. Она знала результат.
— Но она… — было мне трудно говорить из-за кома в горле. — Она ведь сама меня вынудила. — Я ощутила, как глаза мгновенно заполняют слезы. Все это зрело, зрело, а тут я прихожу к гадалке, и она словно режет меня живьем. Такие простые слова, а как мне больно было это слышать… — Я не хотела. Правда. Не хотела. Она сама меня оттолкнула, отказалась от меня. Моя мать меня продала за долги.
Я сидела и плакала. Слезы капали на руку, и ладонь становилась влажной. Мне хотелось вытереть ладошку, но к ней потянулась ведьма. Молча взяла ее и стала рассматривать. Докуривая сигарету и щурясь от едкого дыма.
— Мы к вам не для этого пришли, — вмешался Карим.
Но женщина в черном даже не глянула в его сторону.
— Долг перед родителями — это то, что не позволит нам жить нормально, если мы о нем забудем.
— Может, хватит уже? — закипал Карим, теряя терпение. — Если бы нам требовался психолог, мы пошли бы к нему, а не к вам. Я просто хочу сделать так, чтобы ребенка не было. Это можно устроить?
Она докурила и скомкала фильтр о дно старой пепельницы. Откинулась на спинку кресла. Внимательно посмотрела на Карима. А потом рассмеялась.
— Ха-ха-ха…
— Что смешного? — не понимал он того, что происходит. — Что смешного? Почему вы смеетесь? Вы себя вообще нормально чувствуете? Может, вы просто приняли с утра?
— Я не влияю на судьбу, — говорила ведьма сиплым голосом. — Если чему-нибудь суждено произойти, то это обязательно случится. Рано или поздно. Что бы ты ни делал… Но есть вещи, которые зависят от нас самих, — сказала она и приложила к губам рубиновый перстень на указательном пальце. — Вот на них мы и должны влиять.
— Так, послушайте… — качал головой Карим. — Я дам вам любые деньги. Просто сделайте так, чтобы моя девочка не страдала. Я хочу, чтобы ребенка не было. Никакого ребенка.
— Хм… — криво улыбнулась ведьма. — Не нужны мне твои деньги. У меня и так их полно. Как и у тебя… От таких, как ты, я их не беру. Не к добру это.
— Пф… — вскочил Карим и начал орать, почти не сдерживаясь: — Да ты что, издеваться надо мной решила?! Просто сделай это!
Дверь открылась, и в комнату вошла охрана — двое крепких мужчин, которые спешили взять Карима под руки. И я уверена, что была бы драка, если бы ведьма не дала отбой.
— Не надо, — отмахнулась она. — Все нормально. Мы разберемся. Можете уйти.
Карим взял себя в руки и сел обратно за стол.
— Простите меня, — сказал он и протяжно выдохнул. — Я просто весь на взводе. Ведь это все моя вина, я виноват. Я за это в ответе. Не могу себе простить… — Ведунья сидела и внимательно слушала. — Врачи сказали, что это еще не известно наверняка. Сказали, что… что зачатия может и не быть. Для этого якобы должны сложиться идеальные условия. Чтобы партнеры подходили друг другу и все такое…
— И? — спросила женщина, скрестив руки в позе ожидания. — Что ты хочешь от меня, Карим? Что я должна для тебя сделать? Убить ребенка?
— Ну…
— Убивать ребенка я не стану. Я таким не занимаюсь. И лучше ни к кому с такой просьбой не ходи. Это грех, большой грех. Ты можешь об этом пожалеть.
— Пожалеть? — удивился Карим.
— Я не могу тебе помочь. Уходи. Иди прочь. Наш разговор окончен.
