Помню, как приехали партнеры из Германии, которые раньше имели дело с Эйбелем, а теперь вели весь бизнес с Ником и с Рино. Это была очередная попытка заключить сделку по поставкам медицинского оборудования и передовых препаратов для нашей лаборатории в научном центре. Новый проект, которым занимался мой муж и его племянник. Лицензию на эксклюзивные поставки пытался так же заполучить Арно де Флавуа, предводитель клана Северных львов. Окончательное решение Курт фон Рихтер, который владел корпорацией по разработкам новейших технологий в Берлине, так и не принял при последних переговорах по телефону. Француз, видать, перебивал нашу цену или сулил некие иные блага, о которых мы не знали. Но все же те так и не приняли решение. Либо боялись разрушить отношения с моим мужем, либо все же надеялись получить от нас больше.
Когда Курт позвонил Нику, мы как раз обсуждали с Серафимом и Шейном открытие филиала одной из нефтяных компаний в Китае. Выясняли, какие связи остались там у Ника со времен его правления кланом Гиен и сможет ли он восстановить их снова, чтобы компания развернулась на китайском рынке так же быстро, как это случилось в Европе, отметая всех конкурентов в данной нише, особенно учитывая нынешние потребности страны Восходящего Солнца в потреблении энергии. Собственная добыча нефти в Китае осложнена высокой себестоимостью и низким качеством, что сулило нашему Европейскому клану бешеную прибыль. Но все же встреча с Куртом была нам не менее важна, если не более. Разработки синтетической крови, ничем не отличающейся от живой человеческой, могло вывести нас всех на совершенно иной уровень жизни и избавить от потребности искать источники пополнения банков.
Но именно эта сделка требовала от Ника того самого терпения и дипломатичности, которых в нем сейчас не было. Прежний Ник изучил своего потенциального партнера вдоль и поперек, а я не участвовала в этом проекте и не знала, о чем конкретно шла речь. Так что нам предстояло вести беседу вслепую.
Ник немного нервничал, когда готовился к встрече, но тщательно это скрывал. Но, когда мы сели в машину, я заметила, что он неправильно завязал галстук, и с трудом сдержала усмешку. Ему их завязывала я, потому что он ненавидел «удавки» и категорически не носил. Только по особым случаям. Обычно, когда я завязывала узел, он делал страдальческое лицо и закатывал глаза, проклиная и изобретателя, и идиотские правила дресс-кодов на некоторых мероприятиях.
Заметил, что я усмехнулась, и тут же посмотрел на меня, а потом опустил взгляд на свою рубашку.
– Что?
– Одно точно остается неизменным – ты ненавидишь галстуки.
– С чего ты взяла, что это осталось неизменным?
Теперь я рассмеялась.
– Потому что пятьдесят лет назад они уже существовали, и судя по тому, как ты его завязал, ты это делаешь или впервые, или …
– Да чтоб он сгорел в аду, этот фон Рихтер! Я просмотрел десять роликов, как завязывать эту хрень. Без удавки никак нельзя было? Без нее я стану менее убедительным?
Он так забавно злился, что я просто не могла сдержаться и уже хохотала.
– Дай я.
– Ну его к черту! – дернул за узел, и тот затянулся сильнее вызывая в нем приступ ярости, – я не мог носить эту дрянь раньше. Никогда в это не поверю.
– Ты и не носил, – я потянулась и развязала узел, – только иногда, и его тебе завязывала я.
– Сделай одолжение – завяжи и сейчас, иначе я раздеру его на ленточки.
Пока я завязывала, чувствовала, как он дышит мне в макушку, и продолжала тихо смеяться. А когда подняла голову, он тоже улыбнулся так натянуто и ужасно, что теперь я просто расхохоталась.
– Что смешного? Я выгляжу с ним как идиот?
– Нет, ты смешно злишься.
– Значит, я, по-твоему, смешной?
Резко оскалился и зарычал мне в лицо…но глаза не загорелись красным, где-то там, на дне синевы вспыхивало веселье, или мне показалось.
– Очень неплохо, но я не поверила.
– Да?
– Да.
Клыки исчезли так же быстро, как и появились, и он откинулся обратно на сидение.
– А я и не старался.
Отвернулся к окну и молчал несколько минут. А потом вдруг резко наклонился ко мне и снова зарычал, но уже так громко, что у меня заложило уши, а клыки оцарапали мне шею. Но Ник тут же вскинул голову и приподнял брови, словно вопрошая, насколько ему удалось меня напугать в этот раз. Я расхохоталась, все еще удерживая его за галстук и невольно притягивая к себе.
– А так тоже не страшно?
– И так нет, – захлебываясь смехом.
Я не верила, что это происходит, что он снова шутит со мной. Потому что эти несколько недель мне казалось, что он не умеет смеяться и шутить вообще. Ничего, кроме ядовитого сарказма и ухмылок. Ничего, кроме ледяного равнодушия или вспышек примитивной похоти, а иногда и ярости с недоверием.
Притянул меня к себе за плечи, грозно нахмурив брови.
– Да как ты смеешь смеяться над Князем, несчастная?
Я сделала фальшивую гримасу ужаса, и теперь рассмеялся он.
– Да как я смею, Ваше Сиятельство?
– Вот так. Знай свое место, женщина. Над мужем не насмехаться.
Все еще удерживаю его за галстук, чувствуя, как по телу впервые разливается тепло.
– Как же я соскучилась по твоему смеху, любимый. – и улыбка пропала с его лица так же, как и с моего.
В этот момент я невольно снова прильнула к нему, склоняя голову на плечо и прижимаясь всем телом. Не оттолкнул. Обнял за плечи и провел рукой по волосам. Внутри защемило от тоски по вот таким нам. Когда мы могли дурачиться, словно дети, и он смешил меня, поднимал мне настроение и чутко его улавливал. Сейчас произошло именно это…он, словно понял, насколько мне нужно почувствовать его ближе. Ник всегда был тонким психологом…если хотел этого сам.
Встреча с немцами прошла на высшем уровне. Мой муж был само очарование. Хитрое, наглое, опутывающее паутиной очарование. Я не вмешивалась в беседу. Я наблюдала за тем, как он ловко лавирует между подводных камней, которые подсовывает ему Курт, потирая свою рыжую бороду и пытаясь подловить Ника на том или ином слове, чтобы выгадать для себя условия получше или понять, в чем подвох. Но уже минут через десять мой муж полностью контролировал и тон беседы, и ее направление. А я ловила себя на том, что просто жадно за ним наблюдаю. Слушаю его голос, замирая от наслаждения и восхищения. Какой же он…невыносимый. С легкостью убеждает Курта, навязывая тому свою волю, с улыбкой, от которой у меня самой мурашки бегают по коже…и через какое-то время я начинаю понимать, что здесь происходит нечто иное. Это не просто беседа – Ник использует свои способности Нейтрала. Возможно, невольно. Потому что не знает о них. Он просто проникает в мозг немца и заставляет того принимать решения, помимо его воли, подписывать все бумаги. В ту же секунду по моей спине прошла волна ледяного холода…А ведь я и сама забыла, кто он такой на самом деле. На что может быть способен, если поймет, какими возможностями обладает.
