Малышка вела аудиозапись происходящего, когда во время обсуждений разгорелись нешуточные споры, клан пошёл на клан, и каким-то чудом Андрей, организовавший сходку, смог успокоить блохастых, разъярённых ещё и приближавшимся полнолунием.
— Вот, — она появилась за моей спиной, ступая почти неслышно в мужских ботинках, — можем идти. Что с этим сделаем?
— Убьём, — не глядя на бородатого низкого мужика, положившего руку на мою спину, — он не был на собрании и ни хрена не знает, что там обсуждали. Ещё проколется.
— А его смерть не вызовет вопросов? Сэм?
Ами подняла голову, заглядывая мне в глаза, а я невольно отвёл свои, а потом показал ей то, что видел я.
— Что такое, снова комплексы?
— Не совсем, девочка. Но ты меня гораздо больше возбуждаешь именно девочкой.
— То есть так я тебя всё равно возбуждаю?
Мужик улыбнулся, сверкнув жёлтыми зубами, и я отступил назад.
— Не дури, маленькая. Я хочу тебя и сейчас.
Сказал и выдохнул, потому имел в виду другое, а ликан начал меняться, превращаясь в мою Ами. В Ами, которая расстегивает хрупкими пальцами белую мужскую рубашку и подходит ещё ближе ко мне.
— Хочешь прямо здесь?
Вставая на цыпочки и обдавая горячим желанием, а у меня сводит скулы от желания впиться в эти пухлые губы клыками, как каждый раз рядом с этой чертовкой. Проклятье. Мое проклятье. Каждый раз вот так терять голову рядом с ней. От её запаха, от её кожи, от её голоса…терять голову, полностью отдаваясь животным инстинктам. Сходить с ума настолько, чтобы брать её прямо там…на грязном дворе, возле конюшни, провонявшей ликанами и их лошадьми. Брать, не в силах оторваться от её взгляда, затуманившегося и колдовского. Сатанея, когда стискивает изнутри так плотно, что каждый толчок отдаётся одновременно болью и наслаждением.
— Моя маленькая Амиии, — рычать в её шею, прикусывая и тут же лаская языком. И по хрен…с ней по хрен на всё. На грязный дощатый пол и на смрад дерьма, исходивший, казалось, от самих стен домов. Значение имеет только она одна. Только её беззвучные стоны и крики прямо в мою голову.
* * *
Глава нервно мерил шагами периметр своего кабинета, то вдруг резко останавливаясь, то прибавляя шаг. И Лизард думал о том, что ещё никогда не видел того настолько встревоженным. Даже в тот день, когда глаза Морта из синего стали бесцветными…даже в тот день он не видел на лице мужчины того беспокойства, что сейчас предстало его взору. Да и Морт сам не скрывал своего состояния. Зачем он вызвал помощника себе, Лизард понятия не имел. Поэтому периодически посматривал на такого же неспокойного вампира, устроившегося рядом с ним и хмуро вперившего взгляд в висевшую за головой Морта сенсорную доску. По правде говоря, за последние пять лет Лизард впервые видел Зорича обеспокоенным. Или даже, проще говоря, впервые вообще видел какую бы то ни было эмоцию на лице ищейки. А сейчас тот нервно отбивал в такт шагам своего Господина пальцами по столу, ни на секунду не прекращая следить за точками на экране.
И вдруг нейтрал подскочил от неожиданности, когда Зорич грязно выругался и сорвался со своего места.
— Идиотка! Тупая, вашу мать, идиотка!
Морт резко повернул голову к нему, потом на экран, на который, тыкал пальцем ищейка, продолжая материться.
— Она пошла за ним. Смотри, Ник.
Лизард застыл. Он впервые видел, чтобы Зорич настолько растерялся, чтобы назвать главу старым именем.
— Как?
Кажется, даже воздух изменился. Заледенел, и стало трудно дышать. Воздух кристаллизировался в капли прозрачного льда, больно царапавшие носоглотку при попытке сделать вдох.
— Как эта дрянь посмела?
Глава коснулся воздуха напротив маленькой оранжевой точки, пульсировавшей в границах серой зоны. Той самой, мертвой зоны, в которой не имела права находиться ни одна живая душа.
— Кто за ней следил? — взгляд, полный ярости, обратился к Лизарду, и мужчина напомнил сам себе, что он нейтрал и не должен испытывать тот страх, что сейчас нагло пробирался под рукава его рубашки.
— Никто. Не поступало приказа.
Потому что ни один здравомыслящий человек не мог предположить, что это недоразумение кинется в самое опасное место на земле вслед за своим командиром.
— Я давал ей указания на сегодня. Технически она должна сейчас отрабатывать на тренировке.
Лизард невольно вздрогнул, увидев, как белый цвет зрачков Морта вспыхнул кровавым огнём. Но тут же Глава посмотрел на экран, где помимо оранжевой, невдалеке от неё пульсировала другая, чёрная. Этот значок принадлежал Шторму. И именно его гипнотизировали взглядом почти час те двое.
Лизард подумал о том, знает ли всех тонкостей операции Зорич. Насколько он втянут в это дело. Согласно заданию, Шторм должен был отправиться в мертвую зону, чтобы встретиться с высшим, которому должен был принести клятву и предложить сотрудничество. Как некогда завербованный самим Курдом и открыто заявлявший о своем желании свергнуть отца с трона Нейтралитета, он должен был произвести впечатление перебежчика. Как один из козырей Шторм должен предоставить информацию и полный доступ к операции, к которой Морт, действительно, никакого отношения не имел. К операции, связанной с инкубатором для взращивания нейтралов. Собственно, то, чем руководил сам Лизард, и что некогда организовал кто-то из высших. Морт кстати предполагал, что в стане высших тоже всё далеко не в порядке, и не отрицал возможности того, что они все участвуют в какой-то войне между этими тварями, и даже не подозревают, на чьей именно стороне находится нынешний Нейтралитет.
А потом всё завертелось словно на быстрой перемотке, и Лизард не успевал анализировать, только констатировать один за другим факты. Один за другим.
Раз и они у самой границы с мертвой зоной. Даже видно стену, но Морт не рискует перейти её, не рискует из-за боязни подставить сына. Он не может послать тому даже мысленный знак. Здесь блокируется ментальная связь.
Два — колебания воздуха ощущают все трое. Когда он становится тягучим, словно прорезиненным, и кажется, его можно почувствовать руками. Лицо Морта становится темнее тучи, и Лизард понимает — высшие спустились на землю.
Три — Зорич тыкает во все свои разложенные прямо на земле гаджеты сразу, пытаясь не потерять те самые маленькие точки на экранах планшетов, и уже через секунду вскакивает со своего места и матерится, приложив кулак ко рту, чтобы заглушить звук собственный предательски сорвавшийся голос.
Четыре — Морт отталкивает ищейку и застывает над экраном каменной статуей. Всего шаг вперёд, и Лизарда обдает холодным пониманием — чёрная точка исчезла с экрана. И так страшно ему не было никогда за всю его долгую, насыщенную битвами жизнь.
Одна секунда. Две. Три. Десять.
Пять — чёрная точка не появилась, зато возродился Морт. Медленно повернулся к Лизарду, но смотрит сквозь него, абсолютно бесцветным взглядом на ту самую серую стену.
