Он протянул ей руку, помогая подняться с пола, но Кристина оттолкнула его и встала сама.
- Поговорим? Будешь читать мне нотации?
Николас усмехнулся и протянул ей салфетку.
- Я похож на кого-то, кто читает нотации? Вытрись и пошли отсюда. Думаю, твой друг приберет за тобой, не так ли? Ты ведь не первый раз здесь... хмм... развлекаешься?
Кристина не ответила, вытерла лицо, глядя в зеркало, поправила волосы, застегнула куртку.
- Сколько приняла?
- Четверть пакетика.
- Где взяла? А черт с тобой все равно не скажешь.
Ник вдруг сгреб ее за шиворот и оскалился:
- Я готов промолчать об этом дерьме, о том, что ты здесь вытворяла и готов закрыть глаза на твою своеобразную диету, но еще раз ты примешь эту дрянь и я лично вытрясу из тебя душу и плевать мне на то, что ты моя племянница. Поняла? Я не Влад.
- Ты мне не указ, ты сам сидел на ней несколько лет.
Ник сжал запястья Кристины:
- Я - это не ты! Ты – мать! Понимаешь? Ты дочь короля и ты не имеешь права тонуть в этом дерьме.
Ник опустил глаза и вдруг увидел рубцы на ее запястьях. Кристина вырвала руки и оттянула рукава, прикрывая шрамы.
- Это что за хрень у тебя на руках?
- Отвали.
- Это ты сделала?
- Я сказала, отвали. Все, тема закрыта.
Ник нахмурился и непроизвольно тронул рубец у себя на запястье. Да, у него тоже было парочка таких узоров.
- Все, поехали. Идешь со мной?
- Иду, - буркнула она.
8 ГЛАВА
Ник наполнил два бокала виски и подтолкнул один Кристине.
- Выпей, тебя трясет. Это отходняк после порошка. Станет легче.
Девушка сидела на диване, поджав ноги и обхватив колени руками, курила тонкую сигарету.
- Значит, восстание подняла Марго?
Кристина кивнула и отпила виски, поморщилась и поставила бокал обратно на стол.
- И по этому поводу ты решила устроить маленький праздник, надраться дряни, загрызть парочку смертных? И как помогло? Проблема решилась? Ликаны примут тебя обратно?
- Иди ты!
Кристина снова отпила виски и закашлялась.
- Что происходит, а? Почему ты деградируешь? Что тебя так сломало?
Она отвернулась, только пальцы сжали колени еще сильнее, побелели костяшки. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, одинокую, напуганную, которая всеми силами старается не показать как ей страшно.
- Из-за Витана? Из-за его смерти? Тебе настолько плохо и ты страдаешь?
- Хватит заваливать меня тупыми вопросами. Отстань.
Она соскочила с дивана и подошла к окну.
- Я не страдаю, я праздную.
Ник оказался сзади и посмотрел ей в глаза через отражение в стекле.
- Что происходит, а? Он обижал тебя? Скажи мне. Клянусь, что все что ты расскажешь, останется в этой комнате. Что он делал с тобой?
Ник почувствовал, как невольно затронул ту самую гноящуюся рану. Вскрыл нарыв. Кристина вздрогнула.
- Просто расскажи. Станет легче. Обещаю. По себе знаю.
Девушка молча сняла куртку, потом перекинула волосы к себе на грудь, открывая затылок. Ник подошел ближе и почувствовал, как сердце пропускает удары. На нежной коже рубец, точнее клеймо. Отпечаток герба ликанов, повторяющий точный рисунок "печатки" Витана. Твою мать, гребаный сукин сын выжег на ее теле свой знак. Это было не просто больно, кольцо предварительно раскалили на огне, потом макнули в вербный раствор, а потом долго жгли кожу, пока узор не въелся по самую кость. Кристина спустила блузку, с плеч и Ник стиснул челюсти, на спине отчетливо были видны следы от когтей и зубов. Такие шрамы на теле вампиров не исчезают. Когти и клыки ликана оставляют следы навсегда.
- Дьвол! Твою мать! Ублюдок! Гребаный, сраный ублюдок!
Это означало только одно – Витан делал ЭТО с ней в полнолуние, когда ликан наиболее опасен для вампира, и когда каждый укус и рана причиняют неимоверные мучения, а яд проникает в кровь и парализует жертву. Но она не умерла, а значит Витан к этому готовился и давал ей противоядие, потом, после того как заканчивал с ней. Потому что проклятый шакал знал, что если убьет дочь короля Братства, ему вынесут смертный приговор. А вот терзать ее и мучить можно бесконечно долго. Особенно если жертва молчит и терпит.
Ник резко набросил блузку обратно Крис на плечи, потом укутал ее в куртку, прижал к себе и тогда она зарыдала. Она вся тряслась, она выла и кричала, а он сжимал ее все сильнее и гладил по голове. Ник не мог ничего сказать, ему самому хотелось выть и орать. Сердце просто разрывалось от боли. Они все никогда не подозревали, в каком аду жила их золотая девочка. Он, взрослый мужчина, повидавший и смерть, и чужую боль, содрогнулся от ужаса.
- Мы вернем твою корону, мы подавим это гребаное восстание и мы поставим их на колени. Они будут ползать у твоих ног, и обливаться кровавыми слезами. Я клянусь тебе, что эта стая шакалов заплатит за каждую каплю твоей крови.
- Я не хочу, чтобы отец и мать знали об этом, - всхлипнула Крис, пряча лицо у него на груди.
- Я скажу им ровно столько, сколько нужно для того чтобы вампиры поднялись против ликанов снова. Ты мне веришь?
- Только в этот раз.
- Правильно. Только в этот раз.
Ник погладил ее по голове и тяжело вздохнул. Жаль, что ублюдок мертв. Ему крупно повезло, потому что если бы Ник добрался до него сейчас, тот бы позавидовал мертвым в аду.
- Ты вернешься домой, и мы все вместе будем готовиться к этой войне. Мы - твоя семья если ты не забыла.
Встать с постели оказалось не такой уж простой задачей. Нет, это было адски трудно, словно тело весило не меньше тонны, а голова превратилась в ржавый старый колокол. Габриэль пожалел, что отказался от помощи. Но признать перед женщиной, пусть и врачом, что он не в состоянии стащить свой зад с простыней, оказалось довольно проблематично. Мужское "Я все могу. Я супер-герой" въелось в мозги очень глубоко еще с детства. Фэй ушла, оставив для него чистую одежду, обувь, полотенце и новую бритву. Габриэль приподнялся, морщась от боли и все же преодолев паршивую тошнотворную слабость, сел на кровати. Собственное тело принадлежало кому угодно, но только не своему хозяину. Парень потрогал рукой живот – врачи аккуратно и заботливо наложили марлевую повязку. Вспомнился медпункт в школе, бинты на пораненной ноге и довольно неприятные ощущения, когда эти бинты снимали. Повязку придется содрать, если он все же собирается принять душ. Габриэль встал с кровати и пошатнулся. Оказалось, что разогнуться это целая проблема, покруче, чем сделать тройное сальто в воздухе. Такое впечатление, что у него в паху висит стопудовая гиря и тянет его к полу.
