Вздрагиваю. Туалет… Напомнил… То, о чем стараюсь не думать, иначе мозг плавится, а тело… я не помню, когда меня так простреливало адским желанием. Нельзя так хотеть женщину. Тем более такую лживую стерву. Зачем я туда поперся? Чуть все плану не сорвал. Как магнитом тянуло. Не мог устоять.
Потом поцелуй. Очередная слабина. Не знаю, как хватило воли, снова не попасть в капкан ее лживых чар. Меня внутри колотило, до костей пробирало. Душу скрутило в тугой узел. Снова прошлое воскресло, чтобы напомнить о недолгих мгновениях счастья.
Она еще разговор про детей завела. Наглости хватило. Когда спросила, есть ли у меня дети, правду ответил. Теперь есть. А вот у нее нет. Больше нет.
А потом и вовсе спектакль разыгрывать начала, играть в страдалицу. Только сама она отказалась от детей. Доказательства есть. Не искала их три года. С боровом этим прохлаждалась. Не понравилась нищенская жизнь и на бабки детей променяла.
Как я могу и дальше смотреть и любоваться, зная всю ее лживую подноготную. И вроде бы Ползунова боится реально. Нечисто у них с ним, мутки там. Но ничего, я до всего докопаюсь.
- Не собирался, - огрызаюсь.
- Мне лапшу не вешай, а, - Ник поправляет повязку, подмигивает гад. – Пользовать, пользуй. Но, а так, сам знаешь, нет веры бабам. Как только более выгодный козел появится, тут же тебя променяют.
- Она теперь живет у Аркадьевича на хате, - сообщаю новость, которая меня самого огорошила.
Еще одна подлянка, которой… к своему стыду я рад. Хоть это и сулит ворох новых проблем.
Именно Аркадьевич, нам с Ником все карты спутал. Нагло влез. Не удивлюсь, если начнет Ползунова отмазывать. Но меня больше интересует, какой у него интерес к Лизе? Слишком много гнида знает. И про детей тоже. От этих мыслей в груди расползается нечто черное, едкое, давящее.
- С ним тоже надо решать. Он опасная зараза, - делаю глоток остывшего кофе.
- Ты бы звякнул приятелям из столицы. Решение вопроса бы быстрее пошло, - Ник прищуривается и смотрит на меня пытливо.
- Нет, - отрезаю.
Еще не хватало мне друзей впутывать. Слишком они мне дороги. У них только наладились жизни и тут я со своим ворохом проблем. Нет. Богдан умер. Пусть так и остается. Хотя тогда я на эмоциях им пару весточек прислал, намекнул, что жив. Но этого достаточно. Я лучше со стороны, издалека буду наблюдать за их счастьем.
- Ты значит, на себя вину взял, чтобы жену друга отмазать от тюряги. Убийство на себя повесил. Да и того кренделя ты мочканул из-за них же. А как от них помощь нужна, ты должок предъявить не желаешь, - Ник показывает ряд белоснежных зубов. Смотрит хищно. Он уже давно утратил всякую веру к людям. И со мной он настороже. Дела общие мутим, но доверия нет. И не может быть его у него из-за всего пережитого. Слишком Ползунов, да и не только он, по жизни Ника грязными ботинками потоптались, превратив его в озверевшего волчару.
У меня же остались те, кому я могу доверять. Люди, за которых и в огонь, и в воду. Но такие друзья встречаются раз в жизни, и они навсегда остались в прошлом, для их же блага.
- Не лезь, куда не просят, - с грохотом ставлю чашку на стол. – И прошлое мое закрыто.
- Идиот, - смачно сплевывает на пол. – Я б с тебя три шкуры содрал за такую услугу.
- Не сомневаюсь, - киваю.
- Скоро переходим ко второй части плана, - в глазах Ника появляется бесовской блеск. Месть. Он ею живет. Она для него единственная и любимая женщина.
- Я все подготовлю, - на этом прощаюсь и покидаю берлогу Ника.
Долго не могу себя заставить вернуться в дом. К ней. А ведь тянет со страшной силой. Продумываю детали войны, которую затеял. Понимаю, что проигрыш означает потерять все. У меня просто нет на него права.
Выхожу из машины, и сразу взглядом ее окно ищу. Ненавижу себя за слабость. Она стоит и смотрит. Ждет меня? Что за ересь?!
Маленькая лгунья, что же в твоей голове?
Ведь узнала ты меня сразу. Слова твои сладкие из головы не выходят. Как прикасалась. Как смотрела, как отвечала на поцелуй и прижималась. Разве так лгут?
Стоп. Она этим всю жизнь занималась. Оттачивала мастерство. Сколько их еще вот таких же, как я было? Слепых безумцев, готовых ради ее обворожительной улыбки на все?
Но ведь узнала. Эта мысль набатом бьет в голове и не дает покоя. Порождает ненужные сомнения. Окровавленное сердце трепещет в груди, хватается за надежду. Лживую надежду, такую же как и Лиза… Но ведь узнала…
Глава 39
- Где ты был? Почему не отвечаешь на звонки? – только переступаю порог комнаты и сразу натыкаюсь на пиявку.
Вот о ком я и думать забыл. Будь моя воля, никогда бы не вспоминал.
- Занят, - прохожу мимо нее. Наливаю себе полный стакан воды, залпом выпиваю.
Только взглянул на Лизу и уже колотит. Ведьма! Как она может столько лет держать? Что в ней особенного?!
Все… Даже сейчас готов сутками с упоением каждую ее черточку рассматривать. Любоваться безупречными чертами лица, улыбкой, точеной фигуркой. Ее губы… насколько же они сладкие. От одной мысли рот наполняется слюной, и я уже готов бежать на ее поиски, прижать к себе и насладиться всеми запретными удовольствиями, что таит в себе эта женщина.
- С кем? Девку себе какую-то намотал? – Адриана упирает руки в бока и надвигается на меня. – Думаешь, я не знаю, что ты себе гульнуть позволяешь? Но… дорогой мой, это все в прошлом! Запомни! Мы скоро станем мужем и женой, и я не позволю тебе ходить налево! – шипит и скалится. Щеки красные, в глазах нездоровый блеск.
- А я тебе что-то обещал? – наигранно и громко смеюсь.
До полного счастья мне еще приступов ревности пиявки не хватало.
- Мало я терпела?! Вот скажи мало?! Да?! – она вытирает руками слезы, размазывает макияж.
- Кто тебя просил терпеть? – пожимаю плечами. – Ты сама себе вбила в голову, что я тебе зачем-то нужен, - даже не пытаюсь скрыть раздражения в голосе.
- В сотый раз повторяю, никто и никогда не будет тебя любить, так как я! Отдавая тебе все! И не был бы ты так слеп, посмотрел бы на меня внимательней, понял бы, что твое счастье вот оно рядом, только руку протяни, - она опускается на корточки, хватается за волосы и начинает раскачиваться из стороны в сторону.
- Или тебе пора прозреть и повзрослеть, и наконец, выкинуть бредни из головы. Я не люблю тебя, Адриана. Это никогда не изменится. А у тебя это не любовь, а какая-то идиотская болезнь.
- Любишь! Полюбишь! - ползет ко мне и хватается за мою ногу. Ее трясет от истерики, глаза безумные. – Любовь это, Сереженька, что же еще. Я Славку твою, будь она неладна, пережила. А сколько их безымянных девок было… И где они все?! Где?! В прошлом! Только я всегда была и буду рядом!
- Только ты забыла спросить, надо ли мне это, - отцепляю ее руки от своей ноги. – Любовь не навязывают, Адриана. А так твои так называемые чувства, смахивают на каприз избалованной девчонки, - иду в ванную комнату. Закрываю дверь и включаю воду, чтоб не слышать, что она там еще говорит.
