- Как ваше самочувствие? – спрашивает с наигранной заботой.
- При чем тут самочувствие?! – вспыхиваю. – Я оказалась непонятно где! Не знаю, чего мне ожидать от этого сумасшедшего дома, в котором плачут запертые женщины! И вы… вы… похожи на тюремную надзирательницу! За что мне это все?! У меня и без вас проблем хватало! – ору на весь дом. Меня трясет. Начинается истерика, и я не могу успокоиться.
- Я и есть надзирательница, - отвечает с довольной лыбой, словно я только что сделала ей комплимент. – Может, успокоительного чаю с ромашкой?
- Вы издеваетесь? – поднимаю голову и смотрю в ее бесцветные глаза. Там какая-то жуткая пропасть, нет эмоций… только безликое нечто, что затягивает и навевает ужас. Никогда ранее не видела таких глаз.
Конечно, она издевается. И упивается моим положением.
- Ваша комната там, - указывает на знакомую мне дверь.
- Я не идиотка! Я знаю! Не хочу туда! – она играет на моих нервах и пробуждает во мне несвойственную злость.
- Приятного отдыха, - открывает треклятую дверь.
Делаю шаг в сторону. Все во мне противится. Не хочу подчиняться, не хочу, чтобы она упивалась своей властью надо мной! Сколько можно! Все мне указывают, что и как делать! Как же я устала!
В мои лихорадочные мысли врывается детский плач. Такой надрывный, что сердце вмиг начинает кровоточить. Уже не соображаю, что творю. Лечу на этот крик, все материнские инстинкты враз оживают. Забываю обо всем… есть только этот плач…
За долю секунды спускаюсь по лестнице. Оказываюсь в просторном холле. А там… на полу сидит и рыдает белокурый мальчик, похожий на ангелочка.
Он трет маленькими ручками глазки и топает ножками. Меня такая нежность охватывает, к абсолютно незнакомому ребенку. Подбегаю и прижимаю его к себе.
- Тише, ангелочек, не плачь. Все будет хорошо! Ты ударился? – глажу его по шелковистым волосикам.
- Бо-бо, - показывает на коленку.
- Отойдите от ребенка, - перед нами вырастает женщина-скала. Нечитаемое выражение на лице.
- Нет! – еще сильнее прижимаю его к себе.
- Маркуша, а я тебя обыскалась! Проказник ты маленький, - со двора к нам выбегает молодая женщина. Застывает в растерянности, заметив меня. – А… э… Эльвира Семеновна, это кто?
- Холосая, - мальчик перестает плакать и улыбается мне.
- Непростительное нарушение, Клавдия, - таким же железным и безликим тоном замечает женщина-скала, обращаясь к прибежавшей девушке.
Глава 51
- Простите, Эльвира Семеновна! – девушка бледнеет. – Отпустите немедленно ребенка, - обращается ко мне, в глазах столько ненависти.
Продолжаю держать малыша на руках. Отпускать ребенка не хочется. Он так напоминает маленького Колю. Мальчик дергает меня за прядь волос и улыбается.
И все же что это за место? Зачем я им понадобилась? Эти вопросы продолжают взрывать мой мозг.
- Вылетишь как пробка, - женщина-скала даже не смотрит на девушку. Ее взгляд прикован ко мне и малышу. Но что-либо там прочесть невозможно.
Во дворе раздается шум подъезжающего автомобиля и мы все, не сговариваясь, смотрим в ту сторону.
- Ой, - закрывает рот ладонью девушка.
- Отпусти ребенка и марш к себе, - командует мне женщина-скала.
Продолжаю обнимать мальчика. Даже не думаю уходить. Чувствую, мне надо увидеть, кто приехал, там кроются ответы на мои вопросы.
- Давай, посмотрим, кто это к нам пожаловал, - выдаю беззаботно, поднимаюсь с мальчиком на руках и направляюсь к двери.
- Дяяя! – радостно щебечет.
- Ты ведь Марк, верно?
- Дяяя! – кивает. Когда малыш улыбается у него такие красивые ямочки на щеках. И мне на душе так отрадно. Дети поистине наше все.
Не успеваю дойти до дверей, как они открываются.
- Не понял!
- Никита! – восклицаю и замираю.
Вот уж кого не ожидала встретить в этом дурдоме!
- Так это ты! – растерянность сменяется гневом. Так это он меня похитил?
Чему я удивляюсь… Кто может родиться от монстра?! Я ошибочно полагала, что Никита другой. Тогда он мне все же помог. Но оказалось помощь чревата новыми проблемами. Адская семейка!
- Эльвира, по-моему, я дал четкие указания! – Никита стоит на пороге, уперев руки в бока, хмурит брови и смотрит то на меня с ребенком на руках, то на женщину-скалу.
- Вы сказали не запирать. Вот полюбуйтесь – результат, - отвечает безразлично. Ни страха, ни каких-либо других эмоций на лице не наблюдаю.
- Отдай ребенка, - не успеваю и глазом моргнуть, как оказывается около меня и перехватывает малыша. – Ты уволена, - кидает, даже не глядя на девушку.
- Но как… - хнычет.
- Вон пошла. Эльвира, проводи, - смотрит на ребенка. – Ну привет, пацан, соскучился? – его лицо мгновенно преображается, появляется нечто теплое, очень нежное.
- Пивет, - улыбается ему в ответ малыш.
- Никита, объясните, пожалуйста, что происходит? – спрашиваю максимально спокойным тоном.
- Иди к себе. Я скоро загляну. Перетрем, - бросает равнодушно. Все его внимание приковано к ребенку.
- Но… - хочу возразить.
- Я не ясно сказал? – перебивает.
- Не говорите со мной таким тоном! Вы вообще, что устроили? – начинаю заводиться, но сбавляю обороты. По сути, он прав, не место для подобных разговоров при ребенке. Но уж слишком мои нервы расшатаны, и последние события точно не добавляют выдержки.
- Ох и кипишная бабень, - изрекает и больше не обращая на меня внимания, уходит куда-то вправо по коридору.
- Грубиян! – кидаю ему в спину. Но это как об стенку горохом.
- Будьте добры, к себе в комнату, - подает голос Эльвира.
- Дурдом! – вздыхаю, но все же направляюсь по направлению к лестнице. Другого выхода пока не вижу. Надо выслушать Никиту. Сейчас у меня информации кот наплакал, я снова в заложниках…
Напоминаю себе белку в колесе, бегаю как сумасшедшая, а итог один – замкнутый круг. А я ведь просто хотела тихо и мирно жить со своими детьми! За что мне все это?!
Захожу в комнату и устало опускаюсь на постель. Что делать? Адриан Аркадьевич уже точно взбесился. Я пропала. А у него доступ к моим детям. От этого злость на Никиту становится еще больше. Вот зачем он вмешался?! Без него, что ли проблем мало?!
Перед глазами возникает лицо Богдана… Что он сейчас делает? А если бы узнал, что меня похитил его дружок, как бы отреагировал? Вот только этих мыслей мне и не хватало! Сколько можно думать о том, кому на меня плевать? Мысленно даю себе несколько пощечин и пинков. Богдан получил что хотел, потешил свое мужское эго. И все… уже забыл, что я вообще существую! И мне надо прекратить о нем вспоминать, любыми способами заставить себя это сделать!
