– Передай ему от меня спасибо, – утирая слезы, шепчет наивная Люба.
Из динамиков несется какая-то несусветная дичь. Мужик поет что-то про семейный разборки и добавляет.
– Я выбираю жить в кайф… Я выбираю жить в кайф…
Странная песня бьется у меня в голове. Хотя больше не помню ни строчки. Потрескавшимися губами повторяю каждое слово и зову своих сокамерников.
– Кто-нибудь знает эту песню?
Глава 19
Люба
В ночь отъезда Тимура я сплю плохо. Все ворочаюсь без сна. А когда, наконец, засыпаю, то оказываюсь в длинном темном коридоре. Бегу по нему к выходу и внезапно натыкаюсь на темного человека. Он тянет меня к себе. Лапает жадно. А у меня от страха кровь стынет в жилах. Зову Тимура и просыпаюсь от крика.
– Тимур, – ною тихонечко.
Смотрю на телефон, не решаясь позвонить. У нас с Тимуром давний уговор. Я никогда не звоню ему первой. Могу отправить сообщение «освободишься, позвони». И мой любимый Тим-Тим сразу же перезванивает.
Но хоть руки тянутся к айфону, заставляю себя успокоиться. Да и что я скажу Тимуру? Про страшный сон?
Сейчас лучше дать ему возможность сосредоточиться. Не мешать, ни в коем случае. И хоть как-то продержаться до его возвращения.
– Я люблю тебя! – разглядываю фотку в телефоне и, закрыв глаза, собираюсь еще поспать.
«Все будет хорошо», – повторяю как мантру. Начинаю читать молитвы и сама не замечаю, как проваливаюсь все в тот же кошмар.
Я снова оказываюсь в темном лабиринте, бегу к выходу и не нахожу его. Зову Тимура, а он не откликается. И просыпаюсь в холодном поту.
Даже голова кружится, когда иду в ванную. Поэтому и утренний токсикоз я воспринимаю совершенно спокойно. Словно, кто-то свыше решительно откинул прочь мои страхи, заставляя сосредоточиться на земном.
Будь рядом Тимур, было бы легче! Но пусть лучше так, чем его женитьба на Лейле. Все годы на меня давил этот ужасающий факт. Как можно заставить человека вступить в брак против воли? Каково это – выбрать сыну невесту, руководствуясь сиюминутными интересами?
Дичь дичайшая!
Вернувшись в постель, снова заглядываю в жужжащий сотовый.
А вдруг Тимур?!
Но это не спится моей младшей сестре.
– Какая же ты тут красивая, Люба! – присылает мне Миланка кучу фотографий.
– Вчера был твой день, систер! И ты была обалденная! – отправляю ответный комплимент и, просматривая снимки, выискиваю на них Тимура.
Мой любимый в синем костюме от Бриони и белой рубашке выглядит впечатляюще. Черные волосы, зачесанные назад, и бокал в руке придают величественно-скучающий вид.
Так бы и съела этого засранца!
– Я люблю тебя, – шепчу, прижимаясь губами к экрану телефона. Глупость, конечно, несусветная! Но мне так легче пережить разлуку. А когда звонит Тимур, я от радости подпрыгиваю на кровати.
Тараторю про токсикоз, фотки со свадьбы и бриллиантовое паве, камни к которому я начну собирать сегодня.
Голос любимого действует успокаивающе. Млею от каждого слова.
Улыбаюсь сквозь слезы и, попрощавшись до вечера, вспоминаю наш старый разговор.
– Носи с собой включенную трубку, – просит меня Тимур перед дальней командировкой. – Напевай что-нибудь или болтай с подружками. А я буду слушать. Скучаю по тебе, Люб.
– Я разорюсь на связи.
– Я оплачу, – фыркает он.
– Тогда разоришься ты, – смеюсь я.
На работу я выдвигаюсь пораньше. Нет никакой радости одной валяться в постели.
«Буду перебирать камешки, глядишь, день пролетит незаметно, – думаю я, надевая серый льняной сарафан и закручивая волосы в строгую дульку.
А сев в «любимку», ставлю телефон на подставку. Только вместо навигатора включаю старенькую видюшку, где мы с Манучаровым поем песню Окуджавы.
– Когда воротимся мы в Портленд, – напеваю я, вторя двум голосам, дурниной льющимся из динамика, – мы будем кротки, как овечки. Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда!
На последнем аккорде машина замирает на светофоре. И я по привычке затягиваю второй куплет. А когда на зеленый жму на газ, «любимка» издает припадочный кашель и глохнет окончательно.
Первые две минуты сижу в растерянности. Кто-то сигналит сзади, а кто-то, объезжая, кричит в окно гадости.
Ну конечно! Блондинка за рулем!
А еще орут «насосала машину, а ездить не научилась!». Противно. Для этих «умников» у меня имеется весомый аргумент, но приходится держать его при себе. Если б машину мне покупал Манучаров, я бы ездила в золотой карете!
А эту Ладу Калину я купила в кредит, половину сама выплатила из своей зарплаты, а вторую часть внес Тимур, когда немного остыл после моей выходки.
– Давай я тебе куплю Мини Купер, – предложил он, как только я победно въехала на парковку. – А это корыто вернем в салон. Я договорюсь.
– Нет, – встала в позу я. – Хочу сама себе купить машину.
– Да у меня запонки дороже, Люб!
– Вот и катайся на них!
Глянув с тоской на любимого, затянувшего третий куплет про Портленд, отключаю видео и набираю Марата.
– Где ты, защитник хренов? – бурчу себе под нос. Но пока тянутся долгие гудки, к «любимке» подъезжает крутая тачка и настойчиво сигналит.
Сначала вздрагиваю от резкого звука, а потом от знакомого голоса.
Альбина, чтоб ей!
– Что ты тут устроила? – гневно спрашивает, открыв дверцу машины и тем самым создав отличную пробку. Мачеха величественно выходит из Рэнджа и добавляет решительно. – Быстро пересаживайся ко мне. А твою машину Николай отгонит в ремонт. Как Тимур вообще допустил это корыто!
Вздохнув, выхожу понуро. Делать нечего! Протягиваю ключи водителю мачехи. И чувствую, будто отдаю «любимку» на растерзание насильнику.
– Поосторожнее с ней, – прошу здорового вихрастого парня.
– Садись уже, – гневно понукает меня мачеха и добавляет со вздохом. – Глаза б мои тебя не видели.
– Аналогично, – бурчу себе под нос и, взяв сумку, делаю шаг к остановке. Но Альбина хватает меня за руку.
– Перестань хамить! Бегом в машину.
И проследив, как я неохотно сажусь на заднее сиденье, быстро садится за руль.
Закрыв глаза, отворачиваюсь к окну, не желая ни о чем разговаривать.
Тихонько напеваю про себя про Портленд и стараюсь не реагировать на яростные взгляды, которые мачеха изредка бросает в зеркало заднего вида.
– Бабушка Вера в больнице. Отец к ней поехал. Говорят, инсульт.
