– Спасибо… – прошептала я, поворачиваясь лицом к своему собеседнику. – Мне жаль и неудобно признаваться, но я ничего не приготовила тебе в ответ…
– Что, собака уже не в счет? – рассмеялся Соколов. Я не нашлась, что ответить, и только опустила взгляд. Отчего-то вся эта ситуация меня дико смущала.
Дима меня смущал.
– Алена, посмотри на меня, – мягко попросил Соколов. Я подняла взгляд. – Ты уже сделала самый лучший подарок в моей жизни. У меня появился Саша. Большего и не нужно. И я тут подумал, что так и не сказал за него спасибо.
С Нового Года прошло почти два месяца. И, надо сказать, у меня они не особо-то задались.
Может быть, дело было в плохом самочувствии. Может быть, в том, что дважды за эти два месяца я едва не попала в аварию, а ведь это с учетом того, что Алексей был отличным водителем с двадцатилетним стажем. Может быть в том, что Саша капризничал и плохо слушался меня. Я вообще не могу вспомнить подобного разлада в отношениях со своим ребенком.
Но, может быть, конечно, просто может быть, дело было в том, что Дима отсутствовал дома.
Сначала он улетел практически сразу после праздника, заявив, что это всего на пару дней и вернувшись лишь через две недели, а затем и вовсе поселился на работе.
Да-да, поселился, я не преувеличиваю.
За весь прошедший месяц я видела мужа лишь несколько раз и то, мельком. Он не ночевал дома, полностью переехав в квартиру, которая располагалась в центре города, а самое главное, была близко расположена к его офису. На звонки отвечал, но ответы его были сухими и короткими.
Соколов постоянно твердил, что это временно, что это сложный период для него, и нужно «все вытянуть» и «международный уровень – это то, к чему я всю жизнь шел», а еще «заграничные инвесторы и бизнес-партнеры не будут ждать». И много чего еще в подобном духе.
Как я поняла, у Дмитрия наметились важные проекты, которые могли вывести его на новый уровень в бизнесе.
И не то, что я была против этого, но не бросать же дом и ребенка вот так, совсем!
Саша скучал. Очень сильно. Принимал отсутствие папы на свой счет и не желал слушать, что это просто работа. Я заметила, что он начал часто злиться и замыкаться в себе. Так, еще недавно жизнерадостный ребенок теперь мог часами сидеть молча и ни с кем не разговаривать, ни на что не реагировать. Сын плохо ел, забросил тренировки и не желал ходить в школу. Еще чуть-чуть, и я заподозрила бы депрессию.
Впрочем, и у меня дела обстояли не лучше.
Как я уже сказала, опасность будто подстерегала меня за каждым поворотом, по правде говоря, я уже начинала бояться автомобилей. Но забросить работу не могла. Нужно было хоть как-то отвлекаться, да и независимость была не пустым звуком, поэтому я старалась уделять фотографиям все свое свободное время.
Но последние два не удавалось даже этого.
И плохие мысли, а, может, предчувствие, поселились глубоко внутри.
У нас с Димой в ту самую новогоднюю ночь случилась любовь. Настоящая, испепеляющая страсть.
После которой гад просто сбежал сначала в свой Китай, а затем в центр Москвы.
И все бы ничего, да вот только постоянная тошнота, слабость и головокружение меня пугали. Поначалу я думала, что это просто стресс, может быть, переутомление, хотя, от чего, но ведь всякое могло быть. Но чем дальше шло время, тем больше я понимала, что это именно то, о чем я думаю.
То, чего так боюсь.
И тут вставал другой вопрос.
Как?
Ну, то есть, все взрослые люди понимали, как, но ведь Дима говорил, да что там, утверждал, что не может больше иметь детей! Именно поэтому ему был так важен Саша, именно поэтому мы с ним играли в мужа и жену и театр под названием брак. Именно поэтому вообще-то все и затевалось!
Тогда… каким образом я могла оказаться беременной?
Или, возможно, я преувеличивала и ее не было?
Надо было узнать наверняка. Конечно, надо было. Но я оттягивала этот момент. Было страшно.
Ну, то есть, я вообще не планировала второго ребенка. Никогда. Просто потому, что очень хорошо осознавала, что достойно поднять смогу только одного. А еще вроде как и не от кого было.
А тут…
Что, если и впрямь оказалась бы беременной?
Это означало, что Дима врал? Врал только о том, что больше не может иметь детей или о чем-то еще? Может быть, врал вообще обо всем? Играл в какие-то игры? Сначала показывал ненависть, потом стал ухаживать, добился своего, а после и вовсе исчез, ссылаясь на работу?
Но зачем?
Зачем ему нужна была я? Зачем так изловчаться ради меня? Простой, обычной девушки? Я не была богата, не была знаменита, не имела отношения ни к элите, ни к бизнесу.
Что-то здесь не вязалось. И я не могла понять что.
Ровно, как и решиться на то, чтобы узнать правду о своей предполагаемой беременности.
Соколов объявился дома через неделю, когда я уже начала думать, что все, это конец, наверное, он таким образом указывает мне на дверь и нас ждет неминуемый развод.
Дима завалился домой в десять вечера, когда его уже никто не ждал. Саша давно спал, я еле уложила его, прочитав с пол дюжины сказок и пообещав купить новый велосипед.
– Не подумай ничего такого, но… мы можем поговорить? – Я не знала, с чего начать. То есть, у нас с называемым супругом и раньше-то была целая пропасть в отношениях, мы долгое время жили как соседи, если не сказать, как чужие. И только между нами начало что-то происходить, налаживаться, как Дима пропал. В общем, я не понимала, что могу и имею право ему говорить, возможно, требовать, а что нет.
– Да, разумеется. Только дай мне, пожалуйста, сначала принять душ.
– Да, конечно, – я кивнула. Мы находились в спальне, где я уже собиралась готовиться ко сну, совершенно не ожидая, что Дима вернется. К слову, выглядел он плохо. Бледный, уставший. А еще, кажется, скинул пару кило. Не ел что ли? И не спал как будто бы… – Ты голодный? Я могу разогреть ужин.
– Если тебе не сложно.
– Нет. Я буду ждать тебя в столовой.
Нет, мне не было сложно. Сложным было другое.
Например, осторожно выяснить, что между нами происходит. Понять, в чем дело. Возможно, проблема была во мне? Может быть, Соколов устал играть в семью и больше не хотел видеть ни меня, ни Сашу?
И куда сложнее было сказать о том, что я в положении. Я понятия не имела, как отреагирует Дима.
Было страшно.
– Прости, что заставляю тебя напрягаться в такой поздний час, – послышалось сзади и я вынужденно обернулась. На пороге стоял уже немного посвежевший, все еще чуточку мокрый после душа супруг. В пижаме с пандой.
– Ты ее надел, – я рассмеялась, отходя от плиты.
