– Хорошо. Не проблема, – Дима поднялся, чтобы поравняться со мной, пожал плечами. – Тогда я остаюсь здесь.
– Это сейчас шутка такая была?
– А похоже на то, что я шучу?
Я взглянула в ледяные айсберги супруга и поняла, что шуткой точно и не пахло.
– Но…
– Что «но»? Ты только что кричала, что я плохой, что бросаю сына. Вот он я, – он развел руками в стороны, – прошу любить и жаловать.
– У меня всего две комнаты, олух! – Я легонько стукнула супруга по лбу. Он поморщился и усмехнулся, пожимая плечами.
– Ничем не могу помочь. Где вы, там и я.
– Но… Дима у меня правда мало места, в квартире пятьдесят квадратов! У меня дочь на подходе и собака в придачу появилась, куда еще и тебя?
– Борзого ты сама забрала. Кто виноват?
– Хочешь снова поднять эту тему?
– Нет, вообще-то не хочу. Я хочу в душ, поужинать и лечь спать.
– Поужинать?
– Да, хочу тех тефтелек, которые ты делала недавно…
– А хотелку закатать не хочешь? – Я скрестила руки на груди.
– Нет, конечно, я понимаю, что сейчас уже поздно, сейчас можно ограничиться простыми сэндвичами, но завтра, надеюсь, моя любимая жена приготовит мне то, что я просил. И покажет мне, наконец, где я могу спать. Или мне привести сюда жить с нами еще и Жерара?
– Ты больной! – Я все-таки стукнула его, только кулаком в грудь. Гад только покачал головой. Мол, буйная, что с нее взять?
– Давай, веди меня.
– Куда? Куда тебя вести? Одна комната – спальня Саши, другая – моя. У нас даже гостиной нет, гости проходят и сидят здесь, на кухне!
Это было чистой правдой. На трешку мне не хватило. Я долго хотела, приценивалась, старалась, но потом, поняв, что не получается, плюнула и решила, что всяко лучше иметь свой угол, пусть и небольшой, чем шататься по съемному жилью с совсем еще маленьким ребенком.
Комнаты я распределила быстро. Та, что была поменьше – досталась Саше, а та, что обычно являлась залом – мне. Она была менее уютная и менее темная, потому выбор пал на худшее для себя. Но я была рада и этому. Постепенно отремонтировала на свой вкус, обустроила все, как надо, и жаловаться мне было не на что. Только вот это была моя спальня!
– Ничего страшного, потеснишься. Будь гостеприимной, в конце концов, Алена! – Дима тоже нахмурился, скрестил руки. И я поняла, что в этом противостоянии, в полночь, будучи уставшей и измотанной за весь день, наполненный кучей неприятных событий, мне попросту не выстоять.
– Ненавижу тебя.
Я направилась из кухни в сторону своей спальни и, в отличие от особняка Соколова, нам потребовалось три секунды, чтобы достичь ее. Я распахнула дверь и зашла внутрь, приглашая незваного гостя пройти за собой.
Дима не скрывая интереса начал рассматривать обстановку.
Комната была небольшой, но я органично в нее вписала и огромный шкаф и довольно большую кровать и даже небольшой стеллаж, на котором были книги, диски, альбомы и прочие приятные глазу мелочи. По бокам от кровати были прикроватные тумбы. На одной – будильник с ежедневником. На другой – наше фото с Сашей в рамке. В центре кровати спал Борзый, который невероятно быстро адаптировался к смене обстановки. Завидев нас, пес поднялся на лапы и весело тявкнул, узнав Соколова.
– Можешь не смотреть на кровать так хищно и плотоядно.
– К чему ты клонишь?
– К тому, чтобы не покушался на ее. И еще к вот этому. – Я открыла шкаф, встала на носочки и еле вытащила нечто большое, сложенное и синее. – Надувной матрас в твоем распоряжении. – Я кинула им в мужа. Тот ловко его поймал.
– То есть этот блохастый может претендовать на твою кровать, а я нет?
– Именно. Место на кровати еще нужно заслужить. – Я снова скрестила руки на груди. – Но если тебе что-то не нравится, то ты всегда можешь отправиться в офис, спать со своими ноутбуками и оргтехникой в обнимку. Или еще с кем.
– Слушай, ну твои намеки – это просто что-то с чем-то! Сама-то!
– Я тебя придушу, Соколов. Еще одно слово, и я придушу тебя во сне! И заберу все твое состояние, понял?!
– Боже, и как я так вляпался, а? Как меня вообще угораздило влюбиться в такую пиранью?! – воскликнул Дима, бросая на пол матрас. А я замерла, услышав его признание. Кажется, мы оба замерли. А потом встретились взглядами.
Глава 18
После признания Димы все как-то стихло. Моя злость, ярость по отношению к нему, весь тот дикий эмоциональный коктейль, который кипел и бурлил, как-то неожиданно резко взял, да улегся.
Ночь мы провели мирно. Дима недолго ворочался на матрасе, затем тихонько засопел. Я повертелась, покрутилась и неожиданно поняла, что отвыкла от своей кровати и хочу обратно на соколовскую. Уж больно та оказалась удобной. Но не говорить же об этом вслух? Короче, повоевав с одной подушкой и уступив в неравной борьбе с Борзиком вторую, я, наконец-то, заснула.
А на следующий день все как-то пошло своим чередом. Дима проснулся раньше меня, успел заказать нам завтрак, сварить кофе и даже собрать Сашу в школу. И все это пока я сладко дрыхла, видя любимых единорожков во сне. Не дав возразить мне и слова, он заграбастал малого и сказал, что сам его отвезет, куда надо, и что я могу заниматься собой весь день.
Что ж. Я и занялась. Съездила в студию, пообщалась со своими клиентками в сети, записалась на плановый осмотр через неделю, после – зашла в магазин и купила продуктов. Все, что было нужно для тефтелек.
Что у нас были за отношения такие? Сам черт не знал! Любой бы на моем месте запутался. Дима был и мягким, и непреклонным одновременно. Внимательным и скупым на эмоции. Не хотел отпускать или уходить сам, но вместе с этим не верил ни одному моему слову. В нем будто бы жило две личности, и они были полными противоположностями друг друга.
И я поняла, насколько я права, когда вечером, уже приготовив ужин, погуляв с Борзым и сделав уроки с Сашей, я ненадолго прилегла у себя в комнате на кровать. Не знаю, как так вышло, видимо, я устала больше, чем думала, но я погрузилась в сон. Заснула и проснулась от того, что кто-то гладил меня. Точнее не меня, а мой живот.
Поначалу, я подумала, что это Борзый, по обыкновению, тычется в меня своей мордочкой, но уже очень скоро поняла, что это не так. Я лишь приоткрыла глаза, не давая понять, что уже проснулась. И стала свидетелем очень интересной сцены.
Соколов сидел рядом и мягко водил своей большой ладонью по моему животу. Нежно, аккуратно, почти невесомо.
– Я бы очень хотел, чтобы ты была моя. Я всегда хотел дочь, – очень тихо, едва различимо прошептал Дмитрий.
Я хотела было в очередной раз закричать, что это его дочь, его ребенок, но не стала. Не захотела рушить этот момент. Да и словами ничего не добиться, это я тоже поняла. Все по своим местам могло расставить только время. Только тогда я смогла бы доказать, что малышка – его.
