Еще чуть-чуть и, мне кажется, она могла лопнуть.
Что, не ожидала, дорогая свекровь? Ты наверняка не думала, что я вообще очухаюсь после того, как оболгала и выкинула меня из вашего претенциозного особняка. Ты наверняка думала, что я помыкаюсь, отчаюсь и сделаю аборт или, на худой конец, сдам своего ребенка в детский дом. Ты не думала, что я выживу. Выстою. Стану кем-то. Что рожу ребенка и поставлю его на ноги. И, уж тем более, ты не думала, что я смогу объединиться с твоим злейшим врагом и обыграть тебя в самой главной партии за всю жизнь.
А я обыграю, даю слово.
Я выиграю, но не потому, что мне нужны чужие деньги, а для того, чтобы показать тебе, твоему сыну и всей вашей семейке, на что я способна. От чего вы отказались.
Я сделаю это, потому что могу.
Наш незримый бой длился, наверное, не меньше минуты. За столом царила тишина, я смотрела на Ольгу, а она грозилась схлопотать инфаркт или аневризму.
Бесценное чувство. Заставить врага опешить. Загнать его в угол. Заставить проиграть. Заставить его сожалеть.
Одно только это стоило того, чтобы согласиться на все условия Максима и выйти за него замуж. И даже снова переехать в это ужасное место.
– Как изволишь это объяснить? – наконец, первым подал голос Евгений. Он гневно посмотрел на сына, требуя объяснений.
– Просто он маленький… – Ольга сама себя пресекла на полуслове, а Максим лишь широко улыбнулся в ответ, откидываясь на спинку стула.
– Договаривай, не стесняйся. Я давно привык ко всем тем словам, которыми ты одариваешь меня с самого детства.
– Наглая ложь! Это возмутительно! – вскрикнула Ольга.
– Неужели? То есть, это не ты называла меня ублюдком, выродком, мелкой дрянью, не я тебе мешал все эти годы?
– Максим! – попытался пресечь его Евгений.
– Что, пап? Что ты можешь мне сказать сейчас? Ты всю жизнь делал вид, что ничего не замечаешь, что тебе не нравится теперь, я не понимаю? Продолжай сидеть, закрывая глаза на все происходящее, это то, что тебе удается лучше всего по жизни!
– Немедленно замолчи! И извинись перед матерью! – потребовал Евгений.
– Перед матерью? Перед какой еще матерью?! Эта женщина мне никогда ею не была! Она сделала все, чтобы выжить мою настоящую мать! Ты пришла сюда заведовать обслуживающим персоналом, ты сама была прислугой, но цели у тебя были далеко идущие, не так ли?! – обратился Максим уже к мачехе. – Ты была никем, а теперь сидишь здесь, будто королева, будто всегда была ею, будто бы не выбралась с самых низов за счет своей… низкой социальной ответственности.
– Женя, ты ничего не сделаешь?!
– Замолчи, немедленно, Максим! – взревел отец.
Я схватила Макса за руку и сжала ее под столом. Ситуация выходила из-под контроля и очень быстро стала накаляться. Такими темпами к десерту здесь останется, максимум, парочка выживших.
Орлов повернулся ко мне, заглянул в глаза и, спустя несколько секунд, будто поняв, что я пытаюсь до него донести, молча кивнул.
– В любом случае, сегодня мы здесь собрались не для этого. – Тон моего новоиспеченного супруга стал спокойнее, тише, но от этого не перестал быть твердым и уверенным.
– Это мы уже поняли, – едко выдала в ответ Ольга. – Я всю жизнь тебя растила, как своего, а ты мне вот, чем отвечаешь.
– Хватит лицемерить, а то меня сейчас стошнит. Ты всегда любила только своих детей, а я оставался чужим. В детстве ты даже общаться нам нормально не давала, и не делай сейчас вид, что не понимаешь, о чем речь! Я был не достоин общения с братьями, потому что ты так решила! После того, как мою маму отправили обратно домой, не отдав ей сына, во главе всей семьи встала ты. Отец никогда ничем не заправлял. То есть, он всегда думал, что он сам принимает решения, но на самом деле, все было совсем не так.
Я обвела взглядом присутствовавших. Пока Макс спорил с отцом и мачехой, дед внимательно за всем этим наблюдал с какой-то странной, блуждающей на лице улыбкой. Казалось, что он один знает что-то такое, чего не знают остальные. Миша все еще злился и буравил взглядом меня. А Мирослав следил за всем, лениво развалившись на стуле.
Боже, какой же все-таки странной семьей они были…
И кто бы только знал, как сильно мне хотелось сбежать из нее как можно дальше.
– Мы все прекрасно понимаем, что происходит. Дед задал нам веселый год, не правда ли? – Макс повернулся к главе семьи, который сидел все это время молча. – Тряханул наше застоявшееся болото! И я считаю, что правильно сделал. В начале он привел свою новоиспеченную избранницу, и все перепугались, что же будет, если он на ней женится!
О, как! Об этом я не знала! Мы с Максом так торопились, что, кажется, успели обсудить не все. Я явно была не до конца в курсе событий. Ну, то есть, даже вот о том, что Павел Лаврентьевич обзавелся половинкой, я ничего не знала.
Не знала также историю мамы Максима, которая до боли напоминала мою.
Короче говоря, нам с мужем было о чем поговорить. Но сейчас я старалась держать лицо и ничем не выдать своего незнания.
– Всем стало страшно, что будет, если все, что принадлежит семье Орловых, вдруг, достанется ей, этой чудной женщине, – продолжил Макс. – Но вскоре дед нас заверил, что все в порядке, и никакого брака и новых потомков не планируется. Все мы успокоились и перестали сомневаться на счет намерений прекрасной Светланы Александровны, – Макс очаровательно улыбнулся женщине и отсалютовал ей. Она сделала тоже самое, казалось, искренне.
Я бросила взгляд на незнакомку и вдруг неожиданно поняла, что она совершенно не походила ни на одного из Орловых. Надо сказать больше, она вообще не вписывалась в их окружение. Лицо у нее было приветливым и добрым, сама женщина была пухленькой, а в глазах блестели веселые, озорные чертики. Встреть я ее где-нибудь в другом месте и подумала бы, что это весьма приятная домохозяйка лет пятидесяти-шестидесяти, увлекающаяся, скажем, каким-нибудь вязанием или садоводством. Одним словом, она не вписывалась сюда. И оттого было еще интереснее, какова ее роль в предстоящем грандиозном спектакле под названием «Убью, умру, но заберу миллионы»?
– Но дедушка на этом не остановился. Он пошел дальше, – улыбаясь, продолжил Максим. – Он затеял гонку, в которой победителем может быть только один из трех. И ставки распределены! – он развел руками в стороны. – Наш любимый папочка ставит на Мира. Уверен, у вас двоих уже есть план, – Максим поочерёдно посмотрел на каждого из них. – Все потому, что папа считает, что бесхребетным и бестолковым младшим сыном будет проще всего вертеть и управлять. Ведь его самого в гонку даже не включили, – улыбнулся Максим.
И улыбка эта вышла настолько пугающей, насколько была еще и до жути странной. В ней было и злорадство, и счастье, и гнев одновременно. По всей видимости, у Макса накопилось очень много обид на своего родителя и отпускать он их не спешил, если вообще собрался.
