А цирк этот с Кикиморой… он был лишь для того, чтобы доказать братьям, что я ничуть не хуже.
Тяжело вздохнув, я протянул руку и взял один пирожок в руки. Надкусил, прикрыл глаза, наслаждаясь грибами с картшкой и выдохнул.
Ничего не поделаешь. Да, с семьей и родными у меня не задалось, зато бизнес был, денег, хоть отбавляй! Захочу и вон, всяких Заболотских в жен возьму и никуда они не денутся! И весь мир заставлю поверить, что живу лучше всех. А там, может и ложь правдой станет.
Витая в подобных размышлениях, я умял два пирожка, пододвинул к себе овощной салат, расправился с парой куриных ножек и, в конце концов, умял добрую часть приготовленной еды.
Кстати, это что, Аня приготовила? Больше было некому. Но зачем? Я не просил. В контракт это не входило. Но кроме нее больше некому было.
К слову, оказалось вкусно, потому как я не помню за собой объедаловки на ночь гляди. А тут не удержался. Получилось у Кикиморы уж больно аппетитно. Так, что я слопал едва ли не половину еды, оставленной на столе.
К слову о ней…
Света на нее сегодня жаловалась. Что сбежала из бутика молча и больше не ответила ни на один ее звонок.
Аня не ответила и на мой тоже и исходя из этого я решил, что она обиделась и опять решила продемонстрировать свой дурной характер.
И я собирался ей за него выговорить по первое число. Правда собирался. Пока не начал ужинать. А там, на часах уже давно за полночь перевалило, и я решил оставить показательную порку на завтра.
Только вот завтра ее тоже не случилось.
Я постучался и услышав тихое «войдите» поспешил открыть дверь. На часах была половина восьмого, у меня было десять минут на разговор, в котором я должен был донести до этой несуразной мыши то, что Свете виднее ее работа. И, что если она сказала прыгать, Кикимора должна спросить, как высоко. Я правда собирался все это высказать Ане, но не смог. Не получилось.
На несколько секунд я замер, не имея возможности отвести взгляд от своей только вчера названной невесты.
Аня стояла передо мной в красивом, длинном платье светлого оттенка. Если посмотреть на него внимательно, то казалось, будто бы оно воздушное. Пояс, грудь, плечо и рукав украшала тонкая вышивка, искусно передававшая кремовый оттенок. Платье было сшито в греческом стиле, и Аня напоминала богиню, сошедшую с Олимпа. Одно плечо было свободно от ткани, и я заметил, что на левой ключице у моей избранницы есть россыпь едва заметных, очень трогательных и одновременно пикантных родинок.
Тихонько прочистив голос, как бы невзначай Заболотская дала о себе знать, напоминая, что пялиться вот так вот, как пялился на нее я, вообще-то некрасиво.
— Света… Света сказала, что ты от нее вчера сбежала, — нахмурившись, я попытался придать голосу строгости и деловитости. — Не понимаю, чего она возмутилась, платье выбрали шикарное, хоть замуж в нем прямо сегодня, — произнес я, обводя избранницу внимательным взглядом. Дойдя до ее лица, я понял, что она густо покраснела. Тонкие кисти начали нервно теребить ткани вечернего наряда. — Что такое? Чего занервничала? Дорогим вышло? Если да, то не переживай! — отмахнулся я, предположив, что Кикимора всполошилась из-за суммы наряда. Своим женщинам в таких элементарных тратах я никогда не отказывал. Наоборот, мне нравилось, что я мог обеспечивать женщину, которую выбрал и не считал, что передо мной за это должны отчитываться.
— Оно стоило четыре тысячи, — наконец, выдала Аня.
— Долларов? — уточнил я.
— Рублей.
— Рублей? — переспросил я. Нет, разумеется, знатоком в женских брендах и одежде я не был, но точно знал, что в бутиках цены другие. Правда Свету я вчера слушал в пол уха, поэтому так и не понял, то ли Аня сбежала, и сама что-то купила, то ли они все же пришли к какому-то компромиссу. Знал наверняка только о непосредственном побеге чудачки.
— Рублей. Ткань стоило ровно столько. Ткань и иные атрибуты. Я пошила его сама. И впредь мне бы хотелось выбирать себе одежду самой. Без этой твоей… Светы, — поморщилась Заболотская. И тут я увидел, что она, возможно, не врет. Позади избранницы стояла швейная машинка, а на несколько метров вокруг нее валялись куски тканей, нитки и прочее швейное барахло.
— Я… — Я оказался удивлен. Я понимал, что она хочет шить, потому что Аня этого не скрывала, просясь в университет, где сможет отучиться на модельера, но я точно не знал, что она могла делать такие вещи сама. Если умела, на кой черт вообще было учиться? А она умела.
— Я вполне могу справиться с подобными элементарными вещами сама. И то, что я из деревни вовсе не говорит о том, что я не могу купить себе одежду сама. Или ты думаешь, я тебя опозорю?
— Нет, я… — Я растерянно похлопал глазами, а затем тряхнул головой. — Мне пора. — На этом ретировался, так и не придумав, что ей сказать.
Глава 9
Гад ушел. Взял, развернулся и молча ушел, ничего больше не сказав. С одной стороны, это, конечно, было хорошо, потому что, обычно, когда Максим открывал рот, ничего кроме гадостей он не говорил, но, с другой, я хотела услышать, что Свету уберут восвояси, а мне, наконец, начнут доверять.
Разумеется, этого не случилось.
День выдался занятным.
Макс ушел, оставив меня одну с Милой, которая отняла большую часть времени. Впрочем, возиться с ней было одним удовольствием. Всем элементарным вещам в плане ухода я была научена медсестрами в роддоме, а затем в кризисном центре, поэтому обращалась я с ребенком играючи легко. А еще я постоянно с ней разговаривала. Что бы не делала, чем бы не была занята, постоянно что-нибудь объясняла и говорила, а Мила внимательно меня слушала, как будто понимая все, о чем я толкую.
Время у нас с ней пролетело незаметно. Я покормила дочку, искупала, переодела и вместе мы осмотрели квартиру «нашего папочки».
— Не густо, — заключила я, понимая, что квартира больше напоминала офис, нежели настоящее жилье.
Нет, оно было красивым, даже очень, просто… не было в нем жизни. Не было уюта. Никто бы сюда не захотел возвращаться. Здесь не жила семья. Деньги? Да, определенно. Именитые дизайнеры? Наверняка это они оформляли квартиру Орлова в таком безжизненном стиле.
— Надо исправлять, как думаешь? — спросила я у Милы, мирно сидевшей у меня на руках. Дочка бросила на меня мимолетный взгляд и продолжила грызть свою игрушку дальше. — С чего начать?
А начала я с уборки. И, знаете, что? Прокляла эти хоромы.
В смысле, конечно, наверняка было здорово жить в квартире, где места хватало всем и для всего. Я невольно вспомнила наш покосившийся деревенский домик, в котором мы никогда не помещались все вместе. Вспомнила тесноту и вещи, сложенные друг на друге так, что ничего не найти. И, поняла, что, с одной стороны, жаловаться было не на что. А вот с другой. Убрать такую махину, состоявшую из девяти комнат, оказалось непосильной задачей для одной меня.
