Вранье. Конечно же, вранье.
Если я хотел исчезнуть из ее жизни, я бы уже исчез. Но, кажется, я не хотел этого. С первой минуты. Еще там, когда она поджидала меня у офиса с маленьким свертком на руках.
Кикимора не промахнулась в своем предположении. Мне хотелось подольше задержать ее возле себя.
Чтобы дать себе время во всем разобраться.
Отпусти я Аню с Милой сейчас и что тогда? План не работал. Мир и Миша продолжали меня игнорировать. Благо, что мать начала оттаивать.
А еще, отпусти я их и к чему бы вернулся?
К пустоте и холоду.
Ни то, чтобы Аня с ее вечными недовольствами прямо уж запала бы мне в сердце, но даже они были лучше, чем то одиночество, на которое я сам себя ненароком обрек.
Да и Мила…
С ребенком все было сложнее.
Я давно понял, что она моя. Тест сделал не сразу, но и без него понимал, что рыжая, зеленоглазая Мила моя. А он лишь подтвердил то, что я и так знал.
Меня терзали сомнения. С одной стороны, я уже показал себя хреновейшим из отцов и находясь рядом с этим ребенком, мог повторить свой опыт. А, с другой, я мог исправить ошибки прошлого. Стать ей лучшим родителем, чем был для Мии.
Мии, от которой отказался ради денег и власти. Ради бизнеса, который давно был не в радость.
— Максим?!
Кажется, Кикимора звала меня. Уже не в первый раз. Но я так глубоко задумался, что не сразу услышал.
— Вставай и собирай вещи.
— Что?
— Мы переезжаем. По крайней мере, на пару дней точно.
— Что ты еще такое удумал?! — взвилась Заболотская.
— Мы едем в наше фамильное поместье. В дом, где ты работала. В дом, где мы заделали Милу, — я ухмыльнулся, заметив, как на этих словах Аня покраснела.
Милая Аня.
Я не понимал, что испытываю к ней.
Она точно не была Алиной. К Алине я чувствовал что-то сродни страсти, небывалой, сильной. Но вот только на чем она основывалась? На желании доказать всем, что я отбил ее у Миши? Что я могу?
Жить с ней оказалось… непросто. Никакая в быту и хозяйстве, требовательная во всем остальном и на деле все время смотрящая в сторону младшего брата.
Аня была другой. Нет, в ней не было сексапильности, она не была дерзкой, ее не было нужды завоевывать. Но…
С ней было хорошо. Уютно. Тепло. Комфортно. Словно ты вернулся в далекое детство, где о тебе обязательно кто-нибудь, да позаботится.
Кикимора была вредной, но при этом доброй. Смешной. Язвительной. Тихой и скромной. И очень ласковой, если ее не злить. Она заботилась о Миле, и у нее это прекрасно получалось, будто бы она был матерью от рождения. Она заботилась обо мне, будто мы жили друг с другом всю жизнь.
Но вот незадача, теперь она, как и все до нее, тоже хотела от меня сбежать.
— Ань, я… мне правда нужно, чтобы ты мне помогла.
— Я только об этом и слышу. В очередной раз врать. В очередной раз играть. Чтобы что? Для кого весь этот спектакль? Его ведь никто не смотрит!
Она поднялась с кровати и накинула на себя халат, влезла в смешные тапочки-зайчики и начала крутиться по комнате, кажется, прибирая разбросанные со вчера вещи.
Черт, и правда. Я ведь разгромил здесь все знатно. Кажется, она все прибрала. Это были остатки.
Я поймал ее за руку и притянул к себе, заставляя остановиться. Поднять голову и посмотреть на меня.
— Я не хотел тебя обижать.
— Неужели? А, по-моему, очень даже хотел.
— Нет, — прошептал я, заправляя выбившиеся из косы после сна волосы за ушки. — Я все исправлю. Куплю то, что разбил.
— Боже, в этом весь ты, — грустно усмехнувшись, Заболотская покачала головой. — Все-то в твоем мире можно купить. Можно разбить игрушку, а потом завести новую, да? — Она бросила на меня долгий, тяжелый и осуждающий взгляд.
— Я не заберу у тебя Милу. Никогда. Просто, чтобы ты знала.
Это чистая правда. Я просто угрожал и давил этим. Забрать ребенка у матери? Глупость. Никогда не планировал на самом деле.
Взгляд Ани прояснился, она немного подобралась.
— Откуда мне знать, что ты не обманываешь?
— Ни откуда. Просто поверь мне, — тихо попросил я. Наклонившись, я приблизился к ее лицу и оставил целомудренный поцелуй на щеке девушки.
Анна оказалась первой женщиной, которую я привел в этот дом. В дом деда, который ушел из жизни, будучи чертовски недовольным мной и тем, что я делал. Деда, которого я, вполне возможно, довел до могилы своим поведением.
— Здесь так красиво, — улыбнулась Аня, проходя внутрь, в большой холл, следом за мной. — Конечно, я здесь уже бывала, но все равно не могу не восхищаться этим домом.
Я обернулся и посмотрел на нее.
Она улыбалась, а Мила с интересом вертела головой по сторонам.
Да, принцесса, это твой дом. Настоящий дом. И он по праву принадлежит тебе.
В моим руках было несколько небольших сумок, которые мы впопыхах собрали для «переезда».
Я сказал Ане, что это всего на пару дней, но в глубине души я надеялся, что это не так. Что мы останемся здесь подольше. На сколько именно? Не знаю. Но не на два дня.
— Я рад, что тебе нравится. Тебе больше не придется его убирать. Теперь ты сама можешь говорить, что и кому убирать. — Я подошел к Заболотской и серьезно на нее взглянул. Она ответила растерянным взглядом. — Правда еду готовить все равно придется. — Она усмехнулась.
— Что так?
— Мне нравится.
— Что тебе нравится? — неуверенно и тихо уточнила Аня.
— То, как ты готовишь. Очень вкусно. И я привык. Не хочу другого.
Она покраснела и отвернулась, а я двинулся вперед, чтобы не смущать ее дальше.
Ну, что ж, здравствуй дом, милый дом?
Глава 15
Жизнь в особняке Орловых оказалась совсем другой. Я думала, что изменения окажутся только внешними, но, как показало время, Макс решил изменить наш внутренний уклад жизни.
Или он изменился сам?
Его мама пришла к нам на ужин на следующий день. А затем через неделю. И еще раз через неделю, став, таким образом, завсегдатаем в поместье.
Наше сосуществование потекло в мирном, неторопливом русле.
Макс, как и обещал, купил мне побитые вещи, еще раз извинился. Стал чаще забирать Милу и возиться с ней, тем самым, давая мне возможность заниматься собой и любимым делом. Спустя несколько месяцев я успела сшить почти дюжину платьев со своих старых эскизов.
Только вот дату мнимой свадьбы отчего-то не перенес. До нее все равно оставалось еще почти полгода.
