— Куда Вы меня везете, Владислав Андреевич? Мы едем в полицию, да?
— Чего? — от неожиданного вопроса Гордеев на несколько секунд опешил. Виленская и впрямь была дурой. Ну какая к черту полиция? Видимо, его мысли отразились на лице, потому как проследившая их Ева нахмурилась.
— А куда тогда, если не в полицию?
— Слушай, а тебе точно двадцать девять? — на всякий случай уточнил Влад. Таких наивных или так хорошо косящих под дурочку девушек он еще не встречал.
— Причем тут мой возраст? — Ева понимала своего начальника все хуже и хуже. Когда он резко подъехал к ней на парковке и велел сесть в машину, она подумала, что он снова начнет с ней разбираться по поводу пропавших денег. Мысли тут же обратились в сторону районного УВД, принося с собой острое чувство отчаяния и жалости к себе, но сейчас она точно переставала что-либо понимать.
Почему-то в следующую минуту, Гордеев и вовсе остановил машину в безлюдном переулке, припарковав у обочины.
— Когда мужчина в последний раз предлагал тебе сесть к нему в машину, чем это заканчивалось? — Влад не выключил зажигание, только остановил машину, чтобы развернуться к своей собеседнице и все растолковать, раз уж она и впрямь собиралась играть с ним в «ничего не понимаю».
— Ч-что? — Ева запнулась, открыла рот, затем снова закрыла, тряхнула головой, словно не веря, что это происходит взаправду. Тяжелая рука Влада оказалась на ее коленке чересчур быстро и как-то уж совсем для нее неожиданно. Она буквально обожгла ее через ткань юбки и колготки. Ева инстинктивно попыталась ее скинуть, дернув ногой, но та вцепилась будто намертво.
— Ты же не маленькая девочка, что именно тебе непонятно? — голос Влада стал тише, тон мягче, пальцы отбили маленькую дробь на острой коленке, через мгновенье поднялись выше, замерли. По спине у Евы пробежалась предательская стая мурашек, вызванных отнюдь не страхом. В салоне будто стало намного жарче, тяжелый, сладкий аромат собеседника невидимыми щупальцами окутал ее с ног до головы. Ева хотела было что-то ответить, но язык так и не повернулся.
— Ты потеряла большие деньги, моя девочка, за это так или иначе придется нести ответственность. Вчера я предлагал тебе так, сегодня — иначе, — Влад усмехнулся и вдруг оказался совсем близко. Распахнутые полы пиджака мазнули Еву по руке, которую она выставила в качестве барьера. Гордеев показался грудой мышц, которая могла вот-вот сломить ее под своим напором. Ева, как смогла, вжалась в кожаное сиденье автомобиля.
— Вы принимаете меня за кого-то другого, — кое-как совладав с собой, выдала Виленская. То, что начальник ее возбуждал, было чистой правдой, но отдаваться ему вот так, в машине, за деньги, которых она не брала, Ева ни за что не собиралась.
Виленская всегда была разборчива и за всю жизнь у нее было всего несколько сексуальных партнеров. Она не хотела и не собиралась становится легкодоступной шл*хой, знала себе цену и уважала себя как личность, поэтому умело отказывала многим, кто пытался забраться ей под юбку. Гордеев же делал это одним из самых неудачных способов, поэтому поддаваться ему Ева ни за что не собиралась. Ни за какие миллионы.
— За кого я принимаю тебя? — шепотом произнес Влад в самое ухо, тут же незамедлительно лизнув, а затем и прикусив его. Ева пискнула и что было сил оттолкнула от себя начальника. Точнее сказать, она попыталась его от себя оттолкнуть, но это действие оказалось безуспешным. Влад нагло провел шершавым языком вдоль длинной шеи, а его рука, тем временем, ловко проникла между ног девушки. — Так я и думал, — в самые губы, прошептал Гордеев. — Мокрая… — Еву буквально силком втянули в жесткий, горячий и развратный поцелуй. Влад целовал ее так, будто она была его рабыней, он не оставил ей и шанса на сопротивление, даже при желании она не смогла бы ни оттолкнуть его, ни ответить ему на столь неоднозначную ласку.
Ева потеряла голову, не зная, то ли отдаваться на власть своего безумного начальника, то ли бороться с ним до последнего. На ее счастье, Гордеева прервал громкий сигнал другой машины. Мужчина средних лет вышел из видавшей виды Тайоты и начал жестикулировать, разбавляя все это отборным матом.
— Нашли где обжиматься… это частная парковка! Не имеете права тут стоять… совсем стыд потеряли… — Ева слышала только отрывки его фраз, пока Влад заводил машину и они трогались с места.
Несколько кварталов проплыли мимо, словно в тумане, Виленская пыталась унять бешено колотящееся сердце и понять, что же все-таки только что произошло. А когда до нее вдруг дошло, по щекам отчаянно покатились слезы. Гордеев бросил на нее удивленный взгляд, но не успел ничего сказать.
— Остановите машину, — твердо потребовала Ева.
— Что?
— Остановите долбанную машину! — прокричала она. Ева в полной мере осознала, что чуть не оказалась оттраханной, словно грязная шлюха на парковке, черт знает где.
— Ева, — опасным тоном начал Гордеев, но его нещадно перебили.
— Я не трогала ваши чертовы деньги, пальцем к ним не прикасалась! Я не знаю, кто их взял, но я найду их, из-под земли достану, но верну! Не думайте только, что можете купить меня, словно я проститутка, я никогда не продавалась и никогда не буду продаваться! — Ева даже не знала, что умеет так кричать — отчаянно, с надрывом, но ситуация была патовая и незнакомая, она разбудила в ней что-то яростное и доселе невиданное.
Виленская плохо помнила, как дальше выскочила из чужого автомобиля, как хлопнула дверью и как потом добиралась до ближайшего метро. Только выйдя на своей станции и снова очутившись на прохладном осеннем воздухе, поняла, что произошло.
Начальник пытался затащить ее в постель, чтобы заставить отработать деньги, которых она никогда не брала. Ситуация была чудовищной, и Ева понятия не имела, как из нее выбираться.
В голову забралась тщедушная мысль о том, чтобы уехать, просто сбежать из города, но она тут же была отброшена в сторону. Это было однозначно плохой идеей. Так она точно признала бы свою виновность, более того, что-то подсказывало ей, что в этом случае, в грязную историю окажутся примешены и ее пожилые родители, которых она не хотела в это втягивать.
Гордеев, как оказалось, был психопатом и извращенцем одновременно, а она сегодня своим поведением, скорее всего, только все усугубила, но как еще она могла поступить? Отдаться ему прямо там? Дать себя отвести в какой-нибудь дешевый мотель и раздвинуть перед ним ноги? Где это было видано и кем он ее считал?
Со своим последним бойфрендом, Ева легла в постель лишь после трех месяцев знакомства и лишь тогда, когда их отношения на самом деле стали серьезными. Она была не из тех, кто отдавался всем подряд, потому что того требовала физиология, но начальник, по всей видимости, полагал обратное. Что сделать, чтобы его разубедить и при этом не угадить за решетку, ей пока что оставалось невдомек.
Сказать, что Влад был зол, значит, ничего не сказать. Кем себя возомнила эта смазливая, охотливая до мужского внимания вертихвостка, он не знал, но уж точно собирался указать Виленской на ее место.
