– Тихо. Не ори только,– тихий шепот еще не успел проникнуть в мой распаленный адреналином и страхом мозг. Чужая огненная ладонь перекрыла мне возможность дышать, орать и вообще мыслить разумно. Я затрепыхалась в медвежьем захвате демона, не давшего мне сбежать.– Ты будешь послушной девочкой, ведь так?
Я кивнула, почувствовала, что хватка ослабла и со всей силы впилась зубами в руку гада. Наугад лягнула пяткой назад. Попала, судя по тихому болезненному витиеватому мату за моей спиной и юрким зайцем, молча поскакала к спасительным кустам. Ну, точнее это мне так казалось, что я сильная, ловкая и смелая.
– Марджери, да что ты за холера такая? – успела услышать я, прежде чем с шумом, достойным крупного лося вломилась в колючие, покрытые шипами, ветви дерезы.
– Да погоди, я хочу знать…Маша, пожалуйста…
– Истина где – то рядом,– вредно пробухтела я, активно работая конечностями. Ползти было не удобно. но останавливаться я не собиралась.
*****
– И много проиграл? – приподнял бровь Виктор, рассматривая расписки сына, разложенные веером на столе. Человек, стоящий перед ним ему очень не понравился, с первого взгляда. Слишком дерганный, какой – то вроде и не уродливый, но будто смазанный, не прорисованный.
–Жизнь. Конечная сумма написана на обороте,– скривил губы посетитель.– И вот еще,– на стеклянную столешницу с тихим стуком упала невзрачная флешка. Блестящая поверхность дорогого бюро пошла уродливой трещиной. Муромцев поморщился, подсунули мебель ценой в шатл, с браком. Странные мысли для ситуации. Интересно, Димка еще не понял, что играть с ним себе дороже? Застыл там в своих понятиях, закостенел. Ну что ж…
– Ты мне порно что ли принес? – хохотнул Муромцев, втыкая носитель в слот ноутбука.
– Почти. Вам понравится, – в тон ему ответил пришелец.– В вашем сейфе лежат бумаги, которые нужны Ястребу. Подписанные вашей рукой. – усмехнулся человек, представившийся Марком.
– Ты пришел за чем? – Семен напрягся, когда парень резко согнулся к принесенным им же документам.
– Меня приговорили. Я подслушал разговор Ястреба с его палачом. Ваша жена, вы, девка пузатая – все должны сдохнуть. Останется Ромка, который станет овощем, уже на пути к этому и младенец из живота трахнутой вами Машки. Догадываетесь почему?
– Почему? – прохрипел Викто Романович, глядя на экран дорогого монитора. На нем Марджери задыхалась в его объятиях, беззвучно открыв рот в экстатическом стоне.
– Спасти сына вы уже не успеваете. Но…
– Ты ждешь, что я спасу тебя?
*****
Дмитрий Романович достал из стола маленькую фотокарточку и провел пальцем по лицу улыбающейся девушки, застывшему в вечной улыбке на глянцевой поверхности бумаги.
– Мы так не договаривались,– сын Жанки ворвался в его кабинет без стука. Ястреб поморщился, стараясь успокоиться. Сейчас он до смерти хотел свернуть шею этому наглому щенку. Выродку своего брата.– Вы обещали мне помощь в получении причитающейся мне доли в активах отца.
– Так и будет, мальчик,– хрипло хохотнул Ястреб, аккуратно положив фотографию Ромкиной матери на стол.– Так и будет. Тебе надо расслабиться, малыш. Марк. Принеси моему любимому гостю радости.
– Шеф, парню на дело вечером. Не много ли ему будет? – чертов придурок Марик давно начал тяготить хозяина. Ястреб ухмыльнулся. Скоро он закончит дела в этом городе. И закончит он их руками этого нахального придурка, которому отвел очень незавидную роль
– Ты не понял, дорогой. Я говорю о совсем другой радости. Порошок дрянь, в сравнении с … Неси шприц, мать твою. А ты Рома не дергайся, все на мази.
– Я не буду колоться,– голос мажора испуганно дрогнул. Глаза, с сузившимися зрачками, смотрели с ужасом.
– Куда ты денешься?– хохотнул хищный мужчина, поднимаясь с кресла, похожего на трон. Смотреть на то, как сына его врага будут подсаживать на иглу ему сегодня не хотелось. Насмотрится еще. – Хвощ, подай машину. Я еду в клинику.
Глава 21
– У тех конфет был фантик желтый. А на нем девочка с собачкой,– расстроенно прошептала Жанка, разглаживая на столе фольгу. Конфетам оставили то же самое, а вот обертка… Ястреб вздрогнул, с жалостью посмотрев на женщину, которую так и не смог вытравить из души. Только там она была юной и смешной. И она была предательницей. Он даже родному брату не смог простить предательства. И та обида была вдвойне болезненной, потому что над ним посмеялись самые любимые на свете люди. Это они его таким сделали – жестоким, злым, не верящим никому. Дмитрий достал из кармана последнюю конфету, наполненную медленно действующим ядом. Он пытался себя успокоить, что для Жанки это избавление. Пытался…
– Моржик, а хочешь я расскажу тебе тайну? – улыбнулась его девочка, его боль, его любовь, став похожей сразу на ту – далекую и родную. Доверчиво запихнула в рот смертельную сладость, и он не увидел в ее глазах привычного уже безумия. – Мама мне запретила, но тебе же можно. А мама меня бросила. Не приходит больше. Ты ведь меня не выдашь? И конфеты те снова для меня стащишь, правда? Настоящие, с тем фантиком.
– Можно, Жужу,– выдохнул он, погладил по коротко выстриженным волосам свою красавицу.– Теперь тебе все можно.
– Ромочка,– снова проваливаясь в свою бездну, горячечно зашептала Жанна, – сыночек. Ты зря не слушаешься папу. Он нас возьмет и выгонит, маленький мой, славный моржик.
У Ястреба дернулась щека, от обиды, от злости. Эта глупая курица называла своего выродка украденным у него ласкательным прозвищем. Виктор, брат родной отнял у него даже эту малость. Ничего, щенку недолго осталось. Палата матери скоро освободится для другого безумца.
– Он потому что не твой. Только не рассказывай никому,– хихикнула Жанна. – Витька дурак. А твой настоящий папа самый лучший, Моржик. Он мне конфеты носил, а потом… Его поймали. А мама сказала, что я шлюха. Мама мне так сказала. И велела с Витькой спать. Обещала, если не послушаюсь. Тебя отнять у меня. Тебя, единственное мое счастье. А все потом думали, что ты недоношенный. Дураки, правда? Такие дураки. Ромочка, я так люблю его, всегда любила. Все еще люблю, хоть он и сделал меня сумасшедшей. Я ведь тогда ехала на встречу с Моржиком моим, не с тобой, с другим. Хотела рассказать правду. А тут авария. Так страшно было, больно, а потом темно. Конфету, дай мне конфету. Дай, дай, дай…
Дмитрию Романовичу показалось, что ему выстрелили в грудь, в самое сердце. Что сейчас он сдохнет, как дворовый пес, которого выгнали из дома. Он схватился за мобильник. Но не смог набрать номер своего палача с первого раза. Буквы плыли и плясали перед глазами. Не может быть. Она безумна. Она врет. Она…
– Уходи, спать хочу,– обиженно оттрюнила губку его любимая женщина, обваливаясь на белую подушку. В уголке ее рта запузырилась пена.
– Помогите,– просипел бессердечный Ястреб, упав на колени возле больничной кровати. Он знал, что не яд убил его девочку, слишком рано. Она просто ушла, выдав свою самую страшную тайну.
