– Выглядит аппетитно, – вынес Морозов вердикт, какое-то время разглядывая содержимое тарелки и принюхиваясь. – А ты?.. – посмотрел он на пустую тарелку Зои.
– Я… потом.
Как бы она ни гнала это чувство, волновалась все сильнее, перед тем как Морозов выскажется окончательно. А для этого он должен был попробовать.
Вилка окунулась в сочную мякоть, и нож без труда отхватил кусок курицы. Как в замедленном кадре Зоя наблюдала путь вилки Морозова от тарелки до рта. А потом взгляд ее был прикован к его лицу, считывая с него эмоции.
– Расслабься, вкусно, – усмехнулся он. – С обедом ты справилась на… четверку.
– А почему не пятерку? – даже оскорбилась Зоя.
– Потому что, – отозвался он и принялся поглощать курицу довольно стремительно.
Да пошел он!.. – решила для себя Зоя и положила себе тоже солидный кусок.
М-м-м! Как же вкусно! Ум отъесть можно! И ведь не хуже, чем у мамы получилось. А может, даже лучше. Кто молодец? Зоюшка-хозяюшка! Даже настроение немного улучшилось. Радовало еще и то, что ел Морозов молча. Можно было даже на время забыть о том, что сидят они за одним столом. Что Зоя и сделала.
– Могла бы морс сварить или компот на крайний случай, – проговорил Морозов, насытившись от пуза, как успела заметить Зоя.
– А чем тебя чай не устраивает? Это тебе не столовка, чтобы напитки на выбор…
Да ему не угодишь! Всегда найдет, к чему придраться.
– Завтра сделай морс. Клюквенный, – проигнорировал ее реплику Морозов и встал из-за стола. – Ты поела?
– Нет еще! – назло ему Зоя положила себе добавки.
– Ну ешь-ешь, – милостиво разрешил он. – Как наведешь тут порядок, приходи в мой кабинет. Разговор есть.
– Какой еще разговор?
И не хотела она убираться в кухне сразу же после ужина. А полежать, а отдохнуть?..
– Узнаешь, – только и сказал Морозов.
Он ушел, а Зоя поняла, что с добавкой не справится. Переоценила она свои возможности. Курица вернулась в контейнер, в который переложила она ее из противня. И… она с тоской рассматривала бардак на недавно убранной еще кухне. Сразу же вспомнилась мама, которая вела хозяйство дома одна. Кормила всех, убирала за всеми… Бедная мама, тяжко ей, должно быть, приходилось. И раньше Зоя об этом даже не задумывалась.
На уборку ушел целый час, и чувствовала себя Зоя так, будто отпахала две смены на скорой. Больше всего хотелось завалиться в кровать и заняться приятным ничегонеделаньем. Но ее ждал Морозов в своем кабинете. Не придет, себе же сделает хуже.
– Не пробовал отдыхать после работы? – поинтересовалась она, войдя в кабинет и застав Морозова за компьютером, что-то внимательно вычитывающим.
– Присядь, – кивнул он на диван, захлопывая ноутбук. – Не могу позволить себе бездельничать, как некоторые, – окинул он ее далеко не ласковым взглядом.
На это Зоя предпочла не отвечать. А то слово за слово, и снова они пособачатся.
– О чем ты хотел сообщить?
– Ознакомить тебя с новыми правилами проживания в этом доме, – достал он из ящика стола лист бумаги и протянул Зое.
Глава 22
Иван наблюдал за лицом девушки, пока она читала плоды его трудов почти целого дня. По мере перемещения взгляда вниз Зоя хмурилась все сильнее. И очень было интересна ее реакция. Если бы ему кто подсунул такой список, то был бы порван на куски. Оставалось надеяться, что сделать это у Зои с ним силенок не хватит.
– Ты это серьезно? – посмотрела на него Зоя, внимательно дочитав список до конца.
– О да! – не сдержал победной улыбки Иван.
– Если тебе не понравится завтрак, обед или ужин, то ты наложишь на меня сутки домашнего ареста? – вернулась она к списку.
– Именно! – кивнул Иван. – Согласись, не такое уж и суровое наказание.
– За беспорядок в доме я остаюсь без ужина? – снова прочитала она.
– И это тоже считаю справедливым, – подтвердил Иван.
– Я тебе, значит, буду готовить, а ты мне запрещать есть?! – повысила она голос, но пока еще старательно держала себя в руках. Иван видел, с каким трудом у нее это получается.
– Нет, дорогая моя, – снисходительно улыбнулся он. – Ты будешь стараться, чтобы в доме все блестело к моему возвращению, и чтобы я не был голодным.
Заметил, как в этот момент она сжала кулаки. Оставалось надеяться, что Зоя не собирается наброситься с ними на него.
И с этим приступом она справилась.
– А это что такое? За некачественную глажку рубашек чтение классики в течение часа? – вычитала она из списка.
– Ну, понимаешь ли… Я люблю, когда рубашки отутюжены без единой лишней складочки или стрелочки. Особенно на рукавах, – терпеливо пояснил Иван. – Надеюсь, тебе это будет под силу. Кстати, пора бы поставить стирку, рубашек чистых почти не осталось, а я каждый день надеваю свежие, как ты понимаешь. Ну а наказание… Что ж, я решил, что неплохо тебе будет повысить общий уровень интеллекта. А что может это сделать, кроме старой доброй классики. У меня и библиотека приличная имеется. Книги, так и быть, буду выбирать тебе сам.
– Все сказал? – в упор смотрела на него Зоя.
Ее зеленые глаза сейчас казались Ивану огромными. И очень красивыми, ведь они практически искрились гневом.
– По этому пункту все.
– Так вот, рубашки свои стирать и гладить будешь сам!
– Смотреть пункт про стирку, – усмехнулся Иван.
– За некачественную или несвоевременную стирку белья наказание… – Зоя замолчала и сглотнула. – Это вообще какая-то дикость! – отбросила она лист в сторону. – А ты – придурок, вот ты кто!
– Про оскорбления я внесу дополнительный пункт, – скривился Иван. – Рот у тебя, как помойка. Следует научить тебя выражаться, да и вести себя, поприличнее. Ты не на базаре. И наказание в виде массажа… мне не самое строгое. Так уж случилось, что массаж я обожаю, а ходить на него мне некогда.
– Ты… ненормальный, – уже спокойнее проговорила Зоя. Иван заметил, что она подбирает выражение. Не сомневался, что эпитеты у нее крутились на языке совсем другие. Ну что ж, уже есть сдвиги, значит. – Ты удерживаешь меня здесь силой, заставляешь пахать на себя, еще и наказания выдумал!..
– И виновата в этом только ты. Отдай мне картину, и жизнь твоя станет намного проще.
– Нет, – тряхнула головой Зоя. – Ни за что!
– Ну, на нет и суда нет, – пожал плечами Иван, хоть и с трудом удалось побороть злость.
Глупая упрямая девчонка! Да она у него уже как кость в горле, и возиться с ней совсем не хочется, как и перевоспитывать ее. Но выбора-то нет. Он должен ее сломить и подчинить себе до такой степени, чтобы она согласилась на все, лишь бы он оставил ее в покое.
