Риз огляделся. На площади остались только он, Цета, бард да несколько человек из сопротивления. Их воинственные взгляды говорили о том, что они готовы стоять за родной город до последней капли крови.
Шансов у них почти нет.
— Иди! — он выдернул рукав и отстранился. — Это мой бой — не твой! Спрячься где-нибудь в безопасном месте. Я остаюсь.
С грохотом лопнула новая молния, угловой дом в тридцати шагах тяжело вздохнул, будто уставший пахарь, и просел, выбросив облако кирпичной пыли. Когда все закончится, хозяева вернутся к груде развалин.
По площади опрометью неслись немногочисленные защитники Ариакана, изредка останавливаясь, чтобы выпустить редкую стрелу или тяжелый болт. Стрелки искали укрытие, воины с обнаженными мечами сбились в кучу.
«Неужели не понимают, — злясь, подумал Риз, — что, собравшись в одном месте, они представляют отличную мишень? Достаточно одной молнии, и на площади не останется никого».
— Рассредоточиться! — гаркнул во все горло и очертя голову с мечом наперевес бросился на крылатого ящера.
Драконья чешуя слишком прочная для простого железного клинка, пробить его броню могла лишь гномья сталь или же зачарованное оружие, а его меч, увы, абсолютно обычный и выкован простым кузнецом. Эти существа почти неуязвимы, но именно слово «почти» всегда подразумевает какую-то возможность.
Покрытый шипами хвост описал дугу и отбросил воина как надоедливую муху. От неминуемой смерти Риза спасли доспехи. Его безжалостно протащило по брусчатке, он наглотался пыли и песка, во рту появился солоноватый привкус крови.
— Сейчас проверим, кто кого, — сплюнув на землю, мрачно посулил воин и тяжело поднялся. Его трясло, но уже не от страха, а от адреналина.
Нет, он не сдастся. Отступать — все равно, что признать себя трусом, а он таковым никогда не был и не будет.
Если не он, то кто?
Меч снова на изготовке, в глазах застыло упрямство.
— Чего же ты ждешь?! — что есть силы выкрикнул воин.
Дракон оскалил пасть, прищурил один глаз в презрении и медленно пополз к букашке, которая все никак не хотела умирать. Острые когти громадного ящера оставляли глубокие борозды, вырывая брусчатку и откидывая в сторону. Дракон использовал магию, источая ужас, и Риз почувствовал панику, тело тряслось крупной дрожью, ноги подгибались.
Жизнь была поистине увлекательной, но он смертный и все равно когда-нибудь умрет. Так лучше умирать с мечом в руке, чем от немощной старости или же от отвратительной болезни.
Риз встряхнул головой, пытаясь освободиться от ужаса. Ему не собрать сил для последней схватки, и он упорно отказывался признаться себе в этом.
Дракон медленно приближался, смакуя каждый шаг на пути к жалкому человечишке, возомнившему себя способным справиться с почти бессмертным существом. И спешить ему было некуда.
Со стороны раздался боевой клич.
Риз увидел, как совсем еще молодой воин Лютого преградил путь ящеру, видимо, совсем потеряв рассудок от расточаемых драконом чар страха. Чудовищная пасть распахнулась, высвобождая колючую и вместе с тем смертоносную молнию. По телу парня прошлись яркие искры, охватывая с ног до головы, и он вспыхнул как свечка. Воин Лютого не кричал, не дергался в предсмертной агонии, плашмя упав на разбитую брусчатку. Смерть наступила мгновенно. Все, что от него осталось — ссохшееся, обугленное тело. Запах паленых костей и мяса неприятно ударил в ноздри а.
Серильский воин ошарашено застыл, неотрывно взирая на то, что еще совсем недавно было живым человеком.
Такая же участь ждет и его.
В голове шумело, перед глазами застыл туман.
Со стороны раздался крик Цеты. Девушка о чем-то предупреждала… о чем?
Он с трудом заставил себя поднять голову и увидел над собой огромную лапу дракона.
Смерть была совсем близко, готовая в любой момент сопроводить его за Грань.
***
Поняв, что не сможет остановить воина от безрассудства, Цета прижалась к ближайшей стене. Помост давно превратился в щепки, ратуша сгорела до основания. Рядом в небрежной позе застыл бард, с интересом наблюдая за драконом, на губах играла странная улыбка.
Хвост крылатого ящера отбросил Риза в сторону, но он, превозмогая боль, поднялся, так же твердо держа меч.
«Весь мир сошел с ума», — подумала девушка, видя, как дракон, хищно прищурившись, направился к рыцарю.
Цета закрыла глаза и принялась молиться Самаэлю. Никогда прежде она не взывала к богам, никогда не просила у них помощи и защиты, даже когда ее пытали и вели к виселице.
Но все когда-то приходится делать в первый раз.
— Самаэль, милостивый заступник, приди и оборони нас, защити от зла таящегося, от беды неминуемой, — тихий шепот заглушал грохот, поднятый драконом. Она так и стояла с закрытыми глазами, приложив ладони к губам. — Дай нам сил для борьбы со слугами Тьмы, и не убоимся мы, если Ты прострешь над нами длань свою.
Молитва была простая, самая первая, которой учат совсем маленьких детишек, она не заключала в себе никакой магии, всего лишь несла уверенность и покой в смятенную душу.
Закончив молиться, открыла глаза. Риз стоял не шевелясь, зачарованно смотря на обугленные человеческие останки. Дракон поднял лапу, унизанную острыми когтями, над головой воина, вознамерившись превратить того в лепёшку.
Кто-то закричал. Громко и надрывно.
Потом пришло осознание — этот крик принадлежал ей.
Звук — неземной, странный, завораживающий, показавшийся Цете полным безумием — пронесся над разрушенной площадью. Она непонимающе уставилась на сидящего скрестив ноги барда, на коленях которого лежала лира, пальцы же нежно касались струн. Инструмент рождал грустную мелодию, словно скорбел о безвозвратно ушедших, о тех, кто уже никогда не увидит следующей зари.
— Совсем спятил?! — Из глубины души поднялась совсем несвойственная злость, захлестнув волной разум бывшей подавальщицы. Зло на Марка, на судьбу, на весь мир.
— И слава богам! — отозвался бард, невозмутимо играя на инструменте. — Нормальные уже давно покинули площадь. Здесь остались лишь безумцы.
Дракон почему-то медлил, не торопясь нанести последний удар.
Казалось, музыка заворожила крылатого ящера, узкие зрачки устремились в сторону барда, взгляд бессмысленный, будто дракон находился под действием сильнейших чар.
Риз не терял времени даром. Воин подпрыгнул, целясь длинным мечом в око дракона.
Клинок погрузился по самую рукоятку. Ящер дернулся от сильнейшей боли, по инерции отбрасывая рыцаря прочь, но было уже поздно. Сотрясаясь в предсмертной агонии, дракон рухнул, погребя под собой нескольких человек.
***
Смертоносный дождь из железных болтов обрушился на марширующий отряд лучников. Лютый замер, неотрывно следя за его полетом. Попавшие под этот ливень уже не спасутся. Но вопреки всем ожиданиям болты отскакивали от прочных доспехов и бессильно сыпались на землю. Лишь изредка пущенный метким арбалетчиком болт попадал в прорезь шлема, и тогда враг падал замертво.
