– Он пересматривал наше свадебное видео и сказал: ах, какая ты, Сонька, хорошенькая тут.
– И?
– Что «и»? – не понимает Соня.
– Дальше что говорил?
– Ничего. Все.
– А где же тут намеки на лишний вес? – никак не улавливаю я.
– Ну как же? В день нашей свадьбы я весила минимум на десять килограммов меньше.
– Ой, Сонь, я с тебя не могу! – Я с трудом сдерживаю смех. – Ничего такого твой Федя не имел в виду.
– Я, вообще-то, своего мужа лучше знаю! – возражает Соня. – Поверь, там по глазам было видно, что он считает меня жирной коровой.
– Тогда он точно гад, – говорю я, понимая, что сейчас подругу ни в чем не переубедить. – Так я пришлю тебе статью?
– Присылай. Но я ее чуть попозже прочту, когда время удастся выделить. Мы с Федей просто сейчас пельмени собрались лепить. Я, как прочту, тебе сразу перезвоню, отчитаюсь.
– Спасибо, Сонь! – радуюсь я. – Ты меня прямо выручаешь.
Мы с ней прощаемся, и я тут же ложусь, моментально проваливаюсь в сон.
Вообще, я планировала прилечь на часок, но, когда срабатывает будильник, отключаю его и решаю поспать еще немного. Второй раз просыпаюсь от того, что кто-то снова терзает мой дверной звонок. Я бросаю взгляд на часы. Ого, уже без десяти час! Надеюсь, это не Кузнецов заранее притащился.
Скатившись с дивана и поправив на себе халат, я иду открывать.
За дверью обнаруживается Соня с детьми.
– Ты спала? – сразу догадывается она по моему помятому лицу. Соня вталкивает детей в квартиру, а сама остается на пороге.
Я стыдливо опускаю глаза:
– Спала, да.
– Не ожидала я от тебя такого, Таня, – говорит подруга заупокойным голосом. – Значит, считаешь, я плохо своих детей воспитываю, да?
– Что? – я замираю. – Сонь, ты о чем сейчас?
– Советы эти твои! Из статьи. Это ты так решила поучить меня воспитывать детей, да?
Мне прямо дурно становится. Я испуганно мотаю головой:
– Нет, Сонь! Конечно, нет. Мне просто заказали текст такой, и я хотела понять, получилось ли сойти за мамашу.
– Не получилось! – отрезает Соня. – У тебя не текст, а какие-то самовосхваления. Выгул белого пальто.
– Да? Я перепишу, – обещаю я.
– Думаешь, приятно вот так ото всех выслушивать, какая ты типа плохая мать? – Голос Сони вдруг начинает дрожать, глаза ее наполняются слезами. – Я от свекрови наслушалась, теперь еще и ты туда же. Все, блин, такие опытные! Все прямо лучше меня бы справились.
– Сонь, ну ты чего? – я треплю ее по руке. – У меня и в мыслях не было тебя задеть. Заходи давай. Сейчас чаю выпьем, ты мне все-все расскажешь, что у тебя стряслось.
Сонька отскакивает:
– Не надо мне чая! И ничего у меня не стряслось. Я решила, Таня, тебе оказать услугу. Хочешь писать от лица мамы – наберись сначала опыта.
– В смысле?
– Я у тебя своих сейчас оставлю – до пяти часов. А ты давай сходи с ними в магазин, – цедит Соня. – И не забудь про советы свои. Поучи моих хорошим манерам, я буду только рада, если они станут вести себя в магазинах, как дети из твоей писульки.
– Сонь, ты чего несешь? – начинаю раздражаться я.
– Счастливо оставаться, подруга! – Она с безумной ухмылкой машет мне рукой и горной ланью пускается прочь.
– Соня! – кричу я вдогонку. – Соня, вернись!
Некоторое время я стою в прихожей и изо всех сил надеюсь, что подруга меня разыгрывает. Но она и не думает возвращаться.
– Теть Тань, а можно печенье? – кричит из кухни Маша. Ей девять, и она жутко самостоятельная.
– Бери, – отвечаю я и запираю дверь. Потом хватаю мобильник: может хоть по телефону Соня скажет, куда отправилась?
В трубке идут гудки, но на вызов не отвечают.
– Что это с вашей мамой приключилось? – спрашиваю я у Маши, которая уже таскается с печеньем по квартире, оставляя за собой дорожку крошек.
– Не знаю. Психанула чёт. Ой, а что это у вас? – Машка хватает шкатулку, стоящую на рабочем столе. – Можно посмотреть?
«Нет», – собираюсь ответить я, но не успеваю: Машка уже вовсю роется в шкатулке.
Я украдкой вздыхаю. Ладно, у меня там все равно нет ничего ценного. Буквально несколько побрякушек, подаренных бывшим мужем, и пара брошей.
Кто-то дергает меня за подол халата. Я оборачиваюсь: за мной стоит Паша весь в чем-то липком.
– Я в туалет хочу.
– Ага, сейчас.
Я провожаю его в ванную (она у меня совмещена с туалетом), включаю там свет.
– Заходи. Ты же сам справишься? – спрашиваю я с надеждой.
– Справится, конечно! – отвечает за брата Машка. – Ему через год в школу – он уже самостоятельный.
Машка кидается к зеркалу в прихожей и примеряет все мои украшения разом.
Я заглядываю на кухню. Там на столе растекается лужа из сиропа, который я иногда добавляю в кофе. Паша в нем, что ли, измазался? Ох, Сонька, подкинула ты мне проблем! Ко мне через час приедет Кузнецов, мне срочно надо куда-то деть детей.
Немного подумав, я набираю на мобильном номер Сониного мужа. Тот, к счастью, снимает трубку.
– Да, алле.
– Федь, это Таня Кольцова. Что у вас случилось? – спрашиваю я строгим голосом.
– Где случилось? – не понимает Федя. – Когда?
– Твоя Соня только что привела мне детей и куда-то убежала, – поясняю я.
– Серьезно? – Федя, кажется, удивлен не меньше меня. – А куда убежала?
– Так я тебе и звоню, чтобы это выяснить! – закипаю я. – Вы что, поссорились?
– Нет, не ссорились. Я вообще у мамы. У нее сердце прихватило, вот сидим врача ждем.
– Сердце? – Я вспоминаю, как Сонька жаловалась на свекровь, рассказывала, что та – симулянтка. У Сонькиной свекрови постоянно что-то со здоровьем случается, стоит только отказаться к ней в гости приехать. Но, кто знает, может, в этот раз там все по-настоящему.
– А детей ты никак забрать не можешь сейчас? – уточняю я на всякий случай.
– Ой, Тань, сейчас прямо никак, – в голосе Феди сквозит искреннее отчаяние. – Мать совсем плохая. Боюсь отвернуться лишний раз.
Мне становится мучительно стыдно за свои попытки всучить ему детей.
– Ладно, Федь, ты не переживай, – бормочу я. – Не так уж они мне и мешают. Присмотрю.
В этот момент в ванной раздается страшный грохот и звук бьющегося стекла. Я сбрасываю вызов и с вытаращенными глазами несусь туда.
Распахнув дверь в ванную, обнаруживаю Пашу стоящим на унитазе с удивленным лицом. Пол усыпан осколками. Судя по тому, что на стене над раковиной отсутствует зеркало, осколки – это именно оно.
