Веня краснеет до кончиков ушей (ну надо же!) и резко тормозит. Я бьюсь головой о спинку сиденья, и в наше авто чуть не врезается белый внедорожник, пристроившийся за нами еще на прошлом перекрестке. К счастью, водителю внедорожника удается избежать столкновения. Он орет на нас матом, но Веня даже не смотрит в его сторону – он деловито паркуется рядом с магазином.
– Спасибо! – Я награждаю его улыбкой и выбираюсь из машины.
Так, половину своего плана я выполнила. Теперь надо укрыться от Вениных глаз и осуществить вторую часть задуманного.
Чтобы казаться последовательной, захожу в магазин. Это маленький универсам. Людей тут почти нет, продавщица на кассе вовсю пытается не умереть от скуки – разгадывает кроссворд и ест булку с маком.
Я нахожу укромный уголок – рядом со стойкой молочных продуктов и, достав телефон, звоню Миле. Механический голос сообщает, что абонент недоступен. Чертыхнувшись, я проверяю мессенджеры и социальные сети. Милы нигде нет, хотя обычно она онлайн даже ночью. Ну и ну! Надеюсь, у Милы просто телефон разрядился, а не все то, что я подумала. Или она его потеряла.
На всякий случай, я оставляю подруге несколько сообщений с просьбой перезвонить, пишу, что с Геной следует быть осторожной.
– Топленое берите! – раздается надо мной ехидный голос Вени.
Я дергаюсь от неожиданности, чуть не сношу стоящую рядом стойку с семечками.
– Ай! Ой! Зачем вы так подкрадываетесь?
– Женские проблемы, значит? – спрашивает он с укором. – А Василий Юрьевич вас, между прочим, ждет там, волнуется.
– Я просто никак не могу найти отдел с товарами для гигиены, – блею я.
– Они сразу у входа.
– Серьезно? И как это я пропустила? – Под конвоем Вени я нахожу пачку прокладок и расплачиваюсь за нее с кассиршей.
Веня смотрит недобро. Неужели видел ту простыню, которую я накатала Миле? На всякий случай, стараюсь больше не встречаться с ним взглядом.
Мы возвращаемся в машину, и Веня тут же норовит прибавить скорости.
– Помедленней, пожалуйста! – возмущаюсь я. – Тут вообще-то скоростные ограничения.
Он не реагирует.
– А еще меня тошнит, когда быстро едем! – из вредности добавляю я.
Веня пугается и сразу сбавляет скорость до нормальной. Впрочем, от его покладистости не остается и следа, как только мы подъезжаем к уродливому особняку Кузнецова. Когда мы выбираемся из авто, Веня звереет, хватает меня под руку и почти волочет в дом, как какой-нибудь кулек с картошкой.
Ух, я сейчас на него нажалуюсь! Так нажалуюсь, что мало не покажется.
Веня протаскивает меня через коридор и вталкивает на кухню. Там уже накрыт стол, за ним сидит Василий с планшетом в руках.
– Вот! – говорит Веня. – Привез Татьяну.
– А почему так долго-то? – Василий нехотя отрывается от планшета, кивает на стол. – Все остыло уже.
– Извините, Василий Юрьевич. Такого больше не повторится. – Веня на глазах сереет, но меня не выдает.
– Ладно, иди, – Василий смягчается, взглядом указывает на выход.
Веня без вопросов испаряется.
– Садись, Танчик. Ешь. – Василий берет со стола ручку, начинает что-то писать в блокноте.
Я устраиваюсь напротив него, туда, где уже стоит тарелка, разложены приборы. Окидываю взглядом стол. Тут как будто на десятерых наготовлено: есть и салаты, и сыры, и какие-то тарталетки. Ближе к середине стоит несколько блюд, прикрытых металлическими колпаками.
Сегодня я почти ничего не ела, потому не скромничаю. Быстро накидываю себе ближайший салат, беру кусок багета.
– Мясо накладывай, – Василий отрывается от записей, стучит ручкой по одному из металлических колпаков.
Я заглядываю под него и обнаруживаю шашлык с зеленью – пахнет умопомрачительно.
– Здесь свинина, там курица, чуть дальше овощи, – сухо поясняет Василий и снова залипает в планшете.
Уговаривать поесть меня даже в садике не приходилось. Я с удовольствием накладываю себе всякого понемногу. Хорошо, кстати, что тарелку дали большую – все помещается. Попробовав мясо, я на несколько минут забываю, зачем приехала: ну очень вкусно!
Перед Василем тоже стоит тарелка, на ней небольшая горстка салата из помидоров, но он к ней даже не притрагивается. Все то время, что я уплетаю вкусности, он лазает в планшете, изредка переписывая оттуда что-то в блокнот.
Немного утолив голод, я решаю, что пора бы и поработать.
– Василий! – окликаю я, вытирая губы салфеткой. – Вы вроде бы предлагали за ужином обсудить мою анкету.
– Что? – Он нехотя отрывается от своих записей, смотрит на меня пустыми глазами.
Его мысли явно не здесь. Но, черт возьми, я уже в третий раз пытаюсь выудить из него личную информацию, без которой не могу вести романтические переписки. Сколько еще он собирается увиливать от разговора о себе?
– Вы обещали за ужином ответить на мои вопросы! – напоминаю я. – Именно за этим я здесь.
Василий хмурится, трет подбородок.
– Да, я помню. Но у меня тут неожиданно возникли проблемы с поставщиками кормов. Поешь пока. Если мне удастся быстро со всем разобраться, то мы побеседуем. А если не получится, после десяти Веня отвезет тебя домой.
– Предлагаете мне просто сидеть и ждать, пока вы освободитесь?
Он кивает, снова делает какие-то пометки в блокноте.
– Вообще, класс! – сердито восклицаю я. – Лихо вы распорядились моим временем.
Василий достает телефон и, кажется, набирает кому-то сообщение. Похоже, мое недовольство его нисколько не волнует.
– Василий, мне не нравится такой подход к нашему сотрудничеству. – Я откладываю вилку и пытаюсь сделать грозное лицо. – У меня есть и другие проекты, которым я должна уделить время. Мне некогда сидеть подле вас в ожидании, пока вы найдете время на разговор.
– Сколько? – спрашивает он, не отрываясь от телефона.
– Что – сколько?
– Сколько тебе заплатить, чтобы ты перестала ныть?
– Я не ною! Я… Я просто требую к себе уважения.
Василий нехотя отрывается от телефона, пронзает меня взглядом. Вид у него такой, будто мысленно он задается вопросом, с чего вдруг предмет мебели разговаривает.
– Могли бы хоть извиниться, – бурчу я. Внутри у меня все кипит, почти взрывается.
Он некоторое время обдумывает мои слова, потом, через силу, произносит:
– Извини. Я оплачу тебе эти часы.
– Не надо. Будем считать, что я взяла люстрой.
– Я не думал, что так получится, – добавляет Василий. – У меня чепе, и уладить его смогу только я. Я несу ответственность перед людьми, понимаешь? Их рабочие места, их семьи зависят от меня.
